На пятые сутки, когда он все так же наблюдал за противником,его помощник робко тронул его за рукав:

— Мне не нравится тот огонь...

Легат обернулся. По спине словно пробежала невидимая ящерица,топоча холодными жуткими лапами. Далеко, почти на горизонте поднялся столбдыма. Он разрастался, блеснуло красным. Столб превратился в стену, в которойгрозно блистали искры.

— Там Геяриум, — прошептал помощник.

— Этот рекс не мог взять его так быстро, — отрезаллегат, но острая боль стиснула сердце. — Их город укреплен не хуже нашего!

— Но, говорят... говорят, этот рекс горазд на всякиехитрости.

— Знаю, — отрубил легат. — Но нас ему неперехитрить! Это какой-то враг пробрался вовнутрь и поджег пару домов!

Помощник промолчал, да и сам легат понимал, что от двух-трехдомов пожар отсюда виднелся бы жалкой струйкой дыма. Если кто-то и сумелпробраться в город, то сейчас там охвачены огнем все дома...

— Смотрите!

Из леса, со стороны горящего города, выметнулись всадники.Их было около десятка, все ликующе размахивали руками, радостно орали. Одинсвалился с коня, его перевернуло в пыли, конь помчался за остальными, а онподнялся и заковылял следом. Его раскачивало, словно в одиночку осушил всевинные подвалы Геяриума.

Легат потемнел. С помощником молча смотрели, как в лагереФарамунда тут же вспыхнуло оживление. Всадников стаскивали с коней, им совалифляги с вином, хотя те и так едва держались на ногах, уводили к кострам,растаскивали по шатрам. Ошалевшие от радости, стучали в щиты,

Немного погодя из леса вывели колонну пленных. Легатразглядел несколько человек в дорогой одежде. Головы они от стыда опускали,связанные как рабы, их наверняка либо продадут, либо тут же принесут в жертвуих жестоким богам.

— Позови трубача, — велел легат отрывисто. —Я хочу говорить с их... рексом.

Помощник ответил чересчур быстро, словно страстно жаждалпереговоров:

— Да-да!.. Сейчас! Я сам могу пойти с белым флагом.

Фарамунд довольный и веселый, встретил легата впереди своихпорядков, не давая войти в лагерь:

— Я и есть рекс Фарамунд. Хотите с нами повеселиться?

— Нет времени, — ответил легат. — Меня зовутФабий, я командую гарнизоном этого города. Что вы хотите, явившись под стенымоего города?

Фарамунд ответил учтиво:

— Всего лишь, чтобы он перешел под мое управление. Хочусразу предупредить, чтобы не тратить зря ни ваше драгоценное время, ни мое:этот город... или то, что от него останется, все равно перейдет под мою опеку.Но в вашей власти, чтобы это произошло как можно более безболезненно дляжителей. И ваших храбрых солдат, разумеется.

За его спиной далеко на горизонте черная стена дымавырисовывалась черно и страшно. Теперь легат отчетливо видел багровые струи огня.Ему даже почудилось, что слышит отчаянные крики сгорающих заживо жителей.

Легат сказал мрачно:

— Мой помощник предупреждал, что вы меня схватите иубьете. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы так и случилось.

— Увы, — ответил Фарамунд, в голосе рекса Фабий судивлением уловил искреннее сочувствие. — Я думаю, что это была толькошутка. Не поверю, чтобы такой прославленный воин всерьез помышлял о такоммалодушии!.. Вам предстоит вернуться в город, а там уже принять решение. Моиусловия простые: просто моя власть. Все жители уравнены в правах со свободнымифранками. Римляне могут руководствоваться своими законами... в отношении другдруга. Сказать по правде, в ваших законах много разумного. Что удается, яперенимаю. Но, еще раз подчеркиваю, я не могу идти дальше, оставив в тылунастолько сильный город с большим гарнизоном. Я его возьму!

Легат украдкой взглянул на черную стену далекого пожара,перевел взгляд на решительное лицо рекса. Да, перед ним полководец, которыйумеет брать препятствия, побеждать армии, захватывать укрепленные города. Хотянепонятно, какой хитростью он захватил Геяриум, но этот пожар говорит, что дажеяростное сопротивление его не остановит...

— Хорошо, — сказал он со вздохом. Плечи егоопустились. — Я сдаю город. Я верю, что бессмысленной резни не будет...

Фарамунд засмеялся:

— Вы же сами сказали: бессмысленной! Это же теперь мойгород! Какие могут быть грабежи и поджоги? Отправляйтесь, так и передайте...

Легат пожал плечами:

— Все, что надо делать, надо делать быстро. Я сейчас жедам сигнал, чтобы открыли врата для ваших людей.

— Вам поверят?

— Да.

— А если, — предположил Фарамунд, — вашсигнал... получен под пытками?

Легат презрительно фыркнул:

— Нет таких пыток...

— А все-таки?

Легат посмотрел искоса, впервые грустная улыбка тронула твердыегубы:

— Полагаете, я этого не предусмотрел? Если я закричу,чтобы открыли ворота, там будут знать, что я в плену, вам верить нельзя, и чтонадо драться до последнего. Но если я, в самом деле, принял такое решение, тосигнал вот таков...

Он повернулся к крепости. На стенах было черно отвысыпавшего народа. Легат поднял руки, взмахнул, вытянул их крест-накрест,развел в сторону, потом правая рука бессильно упала вдоль тела, а левую вскинулк небу.

— Интересно, — признал Фарамунд. — Да, это неподделать.

Сзади зафыркали кони. Оруженосец подвел дорогих белых конейпод красными попонами. Фарамунд кивнул:

— Пойдем вместе?

— Если не страшит...

Ворота распахнулись медленно, неохотно. Легату подвели красавцаконя, седло дорогое, он поставил ногу в стремя, поднялся рывком, а уже в седлеподумал, что не так уж и плохо получилось. Хоть и под властью этого рекса, новедь и Геяриум под его властью, но там только обугленные головешки, почерневшиеот жара трупы...

Мимо них промчался отряд на быстрых восточных конях,тонконогих и с гибкими, как у змей, шеями. Унгардлик оглянулся на рекса, вследующее мгновение его всадники ворвались в город.

Еще один отряд торопливо вбежал в распахнутые ворота, быстросменил стражу. Фарамунд и легат медленно ехали по широкой улице.

Легат поинтересовался осторожно:

— Какие ваши планы дальше?

— Пойдем на юг, — ответил Фарамунд. Глаза егоблеснули угрюмой свирепостью. — На юг! Посмотрим, что там за могучийРим...

— Нет... с нами?

Фарамунд отмахнулся:

— Да продолжайте жить, как жили. Разве что налоги иштрафы теперь пойдут не в Рим, а в мою казну. Только и всего. Да, еще забыл!..Вам придется съездить со мной еще и к Геяриуму. Это недолго, дорога здесьпрямая. Потом мы двинемся дальше, а вы вернетесь в свой город.