В конце концов, рекс обгрыз кость, словно хищный волк,Брунгильда с содроганием услышала жуткий хруст, а где он не смог разгрызть, стакой силой ударил костью о стол, что подпрыгнула посуда. Сухой трест разнессяпо залу, словно за столом переломилось дерево.

Мозг выскочил на столешницу, похожий на жирного гологослизня. Фарамунд подхватил пальцами, жадно отправил в рот. Губы блестели отжира. Он сглотнул, глаза стали довольными... затем лицо медленно принялопрежнее суровое и даже привычно враждебное выражение. Да, привычное, но на мигей остро захотелось, чтобы он оставался таким же беспечным и непосредственным,как вот только что, когда самозабвенно добывал из трубчатой кости сладкийкостный мозг.

Он слегка откинулся на спинку лавки. Вода еще не впиталась,выпуклые как у гладиатора мышцы блестели, во впадинках ключиц собрались капливоды. Странно, на таком могучем теле воина она не заметила шрамов, что средифранков считалось чуть ли не позором. Разве что совсем-совсем крохотные белыеполоски на боку, вон на плече...

На языке вертелось что-то колкое, но вовремя спохватилась:он может ответить, что больше привык сам наносить раны, чем получать. А те раны,которые наносит ему она... если он их замечает, следов не оставляют. По крайнеймере, не на этой толстой дубленой коже, от которой почему-то пахнет южнымсолнцем, синим небом и теплыми чистейшими морями.

В эту ночь снова пришла Клотильда. Остановилась, испуганная,посреди комнаты. Рекс угрюмо молчал, и она, пересилив страх, снова забралась наложе, мяла и теребила груды мышц, разгоняла кровь. Он чувствовал, какнапряжение снова оставляет его сведенное судорогой тело.

Он наслаждался покоем, что струился от ее пальцев, ееладоней. И хотя она нещадно хватала крепкими пальцами за мышцы, дергала, билапо ним кулачками, он чувствовал, как будто лежит на горячем песке под жаркимсолнцем. Все тело горело от прилива крови, горячие струи ходили под кожей,вздувая ее буграми.

На этот раз, насытив плоть, он долго лежал на спине, смотрелв потолок. Здесь те же балки, только без паутины. Та же Брунгильда, что сейчасспит... спит ли?.. в восточной башне. И все та же служанка, что затаилась какиспуганный кролик, страшится вызвать его гнев неосторожным движением илисловом.

Он опустил руку, нащупал ее обнаженную спину. Позвонкивыступают, как у голодного котенка. Погладил по голове, почесал ей за ухом, каккошке. В темноте слышно было, как она прерывисто вздохнула, будто после долгогонеслышного плача.

Говорить ничего не стал, достаточно и этого жеста, пальцыналились теплой тяжестью, остановились. Перед глазами возникли образы скачущихконей, залитые кровью лица, прозвучал зов боевой трубы...

Клотильда, услышав ровное дыхание, хотела было встать ивернуться к хозяйке, но рекс спит мертвецки, не добудишься. Почему не поспатьдо утра? А хозяйке скажет, что он ее пользовал до самого рассвета.

Пусть ликует, что сильные смуглые руки терзают не ее белоехоленое тело!

Через неделю после прибытия с красавицей супругой, Фарамундсобрал свою отборную дюжину и покинул Римбург. Нужно проверить, какрасположились войска на зиму в приграничных землях Италии, а также взглянуть наземли собственно римлян. Достаточно увидеть простых поселян, чтобы оценитьподлинную мощь их покровителя. Если голодные и ободранные, то, как бы Рим никичился богатством и мощью, это не подлинная мощь. Если же сытые и довольные,то трудно воевать с тем, кого поддерживают даже простолюдины.

Брунгильда наблюдала за его отъездом, глядя из своей башни.Окна велела закрыть по римской моде занавесками, теперь посматривала украдкой,как герои вскакивают в седла, как подвели высокого статного жеребца Фарамунду,как рекс красиво вспрыгнул, натянул поводья, конь встал на дыбы и красивопомесил воздух крепкими копытами.

Ей показалось, что он оглянулся в ее сторону. Поспешноопустила краешек занавески, отодвинулась за толстую стену. Любопытная Клотильдасмотрела в другое окно.

— Не высовывайся! — вскрикнула Брунгильда, еестрашило, что рекс подумает, будто это она наблюдает за его отъездом. —Не... или ладно, высовывайся побольше, пусть видит, что это ты, а не я.

Клотильда, в самом деле, протиснулась едва ли не до пояса,щеки разрумянились, глаза счастливо блестели.

— Ну и что? — откликнулась она беспечно. —Что с того, что вы смотрите?.. Все смотрят.

Во всех окнах торчали головы мужчин и женщин, детей. Всерассматривали уезжающих, громко переговаривались.

Я не все, хотело сказать Брунгильда, но удержалась. Нехватало, чтобы начинала что-то объяснять служанке, опускаясь до ее уровня.

Она отошла и села за стол. Со двора доносилось фырканьеконей, звон подков, громкие мужские голоса, но она взяла листы пергамента состихами Овидия и начала переворачивать страницы, делая вид, что читает. Искосавидела, как Клотильда радостно взвизгнула, помахала рукой так неистово, чтоедва не вывалилась.

Интересно, кому машет, мелькнула безотчетная мысль. Не рексуже, который использует ее для своих низменных желаний!

Они скакали на юг, часто меняя лошадей. Зима, что ужеразразилась в Римбурге, так и не успевала их догнать. Напротив, с каждым днем,что они приближались к своим передовым войскам, небо становилось выше, чище, авоздух теплел.

Вехульд хохотал и часто рассказывал смешные истории.Унгардлик по своему статусу командира передовых частей чаще всего держалсявпереди, все успевая увидеть и заметить, конь под ним играл, взбрыкивал отмолодой дури. Даже Громыхало развеселился под чистым, синим и безоблачнымнебом, сыпал шуточками, с удовольствием посматривал по сторонам взглядомсобственника.

Когда они приблизились к римскому городу Текантуму, рощи ещезеленели вовсю. Здесь едва-едва наступила ранняя осень, что может даже сразусмениться весной, проскочив зиму.

Как выяснилось, за это время часть войска франков разошласьпо окрестным селам, готовилась переждать зиму, а остальные все еще вялоосаждали Текантум. Без рекса никто даже не поговаривал о штурме, да и вообщенамеревались осаду снять и тоже разойтись по селам, как только вернется рекс.

Фарамунд выслушал военачальников, сам проехался вдольгородской стены. Ему выкрикивали оскорбления, кто-то выстрелил из мощногодальнобойного лука, но стрелу отнесло ветром.

С южной стороны город упирался стеной в горы. По словамразведчиков там находился резервуар с водой, а водопровод римляне впервыепровели скрытно, не в пример своим хвастливым ажурным акведукам.

— Охрана? — спросил он коротко.

— Около манипулы, — доложил Кендрих, суровый ималословный воин, которого Унгардлик оставил себе на замену. — Но это малочто нам даст...

— Почему?

— Они смогут продержаться долго, — сообщилКендрих. — У них есть колодцы. Просто там вода намного хуже, чем эта... сгор. Я сам пробовал ту, горную!