– Что ж, мы примем от тебя в дар этот маленький театр,который ты покрыл позолотой и обил бархатом. И он станет служить силам Тьмы идьяволу гораздо лучше, чем когда-либо служили им члены древней общинывампиров. – Он оглянулся на Элени и остальных. – Мы станемнасмехаться над всем, что только есть на земле святого. Заставим людейпоступать еще более вульгарно и глупо. Заставим их удивляться. Будем обманомзавлекать и совращать. Но прежде всего мы будем процветать и становитьсясильнее не только благодаря их крови, но и с помощью их золота. И станем самымимогущественными в мире.

– Да, – подхватил стоящий позади негомальчик, – мы станем непобедимыми. – Он смотрел на Никола взглядомбезумного фанатика. – Обретем высокое положение в их обществе, и именанаши станут известны всем.

– Мы обретем власть, – добавила женщина, – ибудем пристально изучать их, постигать их недостатки и завоевыватьпреимущество, чтобы иметь возможность в случае необходимости уничтожить людейнаверняка и разработать для этого наилучшие методы.

– Я хочу получить в свое распоряжение этоттеатр, – вновь заговорил Никола. – Получить его от тебя. Мне нужнатвоя помощь и деньги, чтобы открыть его вновь. А мои помощники уже здесь, ониждут моих распоряжений и готовы слушаться меня во всем.

– Если тебе так хочется, ты его получишь, –ответил я. – Он твой, если только это поможет мне навсегда избавиться оттвоей злобы, от твоего безумия и от тебя самого.

Я слез со стола и направился к выходу. Я шел прямо на него,и мне показалось, что он собирается преградить мне путь. Однако случилосьнепредвиденное. Когда я понял, что он не желает уступить дорогу, во мнеподнялся вдруг такой гнев, который невольно, невидимым кулаком выплеснулсянаружу. Я увидел, что Никола неожиданно попятился, как будто я и вправду ударилего, и с силой врезался спиной в стену.

Путь был свободен, и я знал, что Габриэль ждет только моегознака, чтобы последовать за мной. Но я не ушел. Оглянувшись, я увидел, что Никивсе еще стоит прислонившись к стене, не в состоянии отойти от нее, дажепошевелиться. И сила ненависти, горящей в его устремленном на меня взгляде,была ничуть не меньшей, чем сила той любви, что когда-то связывала нас.

Но я хотел понять, хотел точно знать, что же все-такипроизошло. Я подошел к нему снова, и на этот раз неистовая злоба исходила отменя, а мои руки были похожи скорее на звериные лапы. Я чувствовал, что онбоится; всех их, кроме Элени, переполнял страх.

Когда я подошел совсем близко и встретился с ним взглядом,мне показалось, что он уже знает, о чем я хочу спросить его.

– Все это сплошное недоразумение, любовь моя, –сказал он ядовито. Глаза его блестели словно от слез, а на лице вновь выступилкровавый пот. – Разве ты не понял, что я играл на скрипке, чтобы причинитьболь другим, разозлить их и обрести для себя безопасный остров, на который нераспространяется их власть? Они должны были наблюдать, как я погибаю, и неиметь возможности что-либо сделать.

Я молчал в ожидании продолжения.

– Когда мы решили сбежать в Париж, я думал, что мыбудем умирать здесь от голода, будем опускаться все ниже и ниже. Вот чего хотеля в отличие от того, чего от меня ожидали. Все хотели, чтобы я, любимый сын,прославился и добился многого. Я же думал, что мы опустимся на самое дно ипогибнем. Мы практически были обречены.

– О Ники… – прошептал я.

– Но ты не захотел сдаваться, Лестат, – продолжалон, и брови его удивленно приподнялись. – Тебя не могли остановить ниголод, ни холод. Ты победил и добился успеха. – Голос его вновь сталхриплым от ярости. – Ты не спился и не погиб в чреве Парижа. Ты всепоставил с ног на голову, все перевернул вверх дном! Всякий раз, когда мы,казалось, должны были погибнуть, ты находил выход и умудрялся отыскать источникбогатства и изобилия. Твоему энтузиазму не было конца, ты страстно брался залюбое дело и всегда излучал свет. Только свет! Но чем больше было в тебе света,тем глубже я погружался во тьму. Каждый твой успех, каждая удача,обеспечивавшая нам процветание, порождали во мне мрак и отчаяние, рвали накуски мое сердце! И наконец, эта волшебная сила! Страшнейшая ирония судьбызаключена в том, что, получив этот волшебный дар, ты всячески оберегал от негоменя! А что делал сам?! Использовал великую сатанинскую силу и власть толькодля того, чтобы играть роль добродетельного человека!

Я обернулся и увидел, что все вампиры в ожидании стоят втемноте, а чуть подальше, за их спинами, ждет Габриэль. Блики светапромелькнули на ее белой руке, когда она призывно взмахнула ею, показывая, чтонам пора уходить.

Ники крепко взял меня за плечи, и от его прикосновенияповеяло ненавистью. Отвратительное, должен сказать, ощущение, когда тебякасается тот, кто с такой силой тебя ненавидит.

– Подобно безмозглому солнечному лучу ты разогнал иуничтожил летучих мышей, составлявших древнюю общину! – прошептал он. –И ради чего? Смешно сказать: исполненное света чудовище, убивающее всех и вся!

Развернувшись, я с такой силой ударил его, что он отлетел вдальний угол гримерной, задев по пути рукой зеркало, и стукнулся головой опротивоположную стену.

Какое-то время он неподвижно лежал на куче тряпья, нопостепенно пришел в себя, в глазах вновь появилось осмысленное выражение, агубы медленно сложились в улыбку. Он не торопясь выпрямился и с достоинством,присущим полному негодования смертному, расправил плащ и пригладил волосы.

Он почти в точности повторил мои движения в подземномсклепе, после того как похитители швырнули меня в грязь.

Сохраняя на лице маску негодования и достоинства, с самойотвратительной улыбкой из всех, какие мне когда-либо приходилось видеть, онвышел вперед.

– Я презираю тебя, – сказал он. – Но я создантобой, ты дал мне силу и власть, и в отличие от тебя я знаю, как имипользоваться. И теперь я оказался именно там, где всегда хотел добиться успеха.В Мире Тьмы мы с тобой отныне равны. И ты отдашь мне театр, потому что обязанэто сделать: ты у меня в долгу. Кроме того, ты ведь у нас любишь делать подарки– великий благодетель, осыпающий золотыми монетами голодных детей! А послеэтого я никогда больше даже не взгляну в твою сторону – я не нуждаюсь в твоемсвете.

Он обошел меня стороной и протянул руки к остальным.