СОС не является политической партией, ибо призывает в своисоюзники всех граждан по всему политическому спектру. Основная идея Союза –ощущение общности с нашей исторической родиной, стремление выйти из островнойэйфорической изоляции и присоединиться к великому духовному процессучеловечества, в котором той стране, которую мы с детства называем Россией икоторая именуется Союзом Советских Социалистических Республик, уготована особаяроль. Мы призываем к размышлению и дискуссии и в конечном историческом смысле квоссоединению с Россией, то есть к дерзновенной и благородной попытке разделитьсудьбу двухсот пятидесяти миллионов наших братьев, которые десятилетие задесятилетием сквозь мрак бесконечных страданий и проблески волшебного торжестваосуществляют неповторимую нравственную и мистическую миссию России и народов,идущих с ней рядом. Кто знает, быть может, Крым и будет электронным зажиганиемдля русского мотора на мировой античной трассе. В этот торжественный и стольлюбимый нашим населением день я счастлив сообщить о возникновении на островнойчасти нашей страны Союза Общей Судьбы и о намерении нашего Союза участвовать вочередных выборах во Временную Государственную Думу. Мы не будем выставлятьсвоих собственных кандидатов, но мы будем поддерживать тех кандидатов от разныхпартий, которые разделяют нашу историческую философию. Народ Острова долженсделать выбор, и выбор этот будет не слепым, но сознательным. Публикации«Курьера» и других, сочувствующих СОСу органов печати, дают правдивую картинунынешней жизни в Советском Союзе. От вас ничего не утаивают. В этом я могупоручиться своей честью. Выбор Общей Судьбы обернется для нас всех жертвой. Омасштабах жертвы мы можем только догадываться. Что касается самого выбора, тоон формулируется нами так: сытое прозябание на задворках человечества или участиев мессианском пути России, а следовательно, в духовном процессе нашего времени.Вы знаете меня, вы знали нашего героя графа Новосильцева, вы знаете летчикаЧернока, промышленника Мешкова, профессора Фофанова, дипломатов Сабашникова иБеклемишева… Мы призываем вас присоединиться к Союзу Общей Судьбы, голосоватьза людей, верных этой идее. Сейчас я говорю – СОС! Господи, укрепи!

Лучников поставил кубок на стол. Зал в этой паузе будтовзорвался. Кто бы мог подумать, что собравшиеся здесь сливки общества поднимуттакую бурю? Аплодисменты, свист, восторженные крики и ругательства, не обошлосьдаже без кошачьего мяуканья. Он поднял руку, и сразу все стихло. Власть идолауже действует, подумал он перед тем, как заключить свое выступление сердечнойблагодарностью в адрес организаторов ралли и правительства, фирм и спортивныхсоюзов, дружеским приветом к иностранным участникам и гостям, а также ивосхищением, в адрес прелестных дам, почтивших нас сегодня своим присутствием.

Он не просчитался. Камеры тут же обратились к дамам, сначалапропанорамировали все блестящее общество, а потом выделили «крупешником» мадамТатьяну Лунину, Марго Фицджеральд и Лючию Кларк. Последняя, разумеется,помахала телеобожателям ладошкой и крикнула в микрофончик: «Хелло, СОС!» И в этомЛучников нисколько не сомневался: никогда волшебная Лючия не упуститвозможности выскочить на гребешок событий.

Сенсация разразилась. СОС идет на выборы в Думу! Растерянныйврепремьер Кублицкий-Пиоттух, спотыкаясь на каждом слоге, завгршал процедуру награждения.Билли Хант дьявольски злился: ему, видно, далеко не все перевели, но он понял,что речь идет вовсе не об автомобилях, что он вовлечен в какое-то дурацкоенеавтомобильное дело. Замкнутое лицо отца. Посвистывающий в два пальца Антошка.Хохочущая и посвистывающая вслед за ним золотая девушка. Ба, да это одна изтех, что гостили весной в «Каховке»!

Маста Фа попытался что-то сказать о движении яки, однакоопыта для таких дел ни у него, да и у самого движения явно не хватало, он то идело сбивался с нового языка на татарский, русский и английский, получаласькакая-то абракадабра, почти все смеялись. Надменное и безучастное лицо Татьяны.Всем своим видом показывает, что она здесь чужой человек. Сосредоточенноеперешептывание сотрудников советского ИПИ. Марлен, с любопытствомразглядывающий возбужденную толпу.

«Особый» взгляд из-за дымчатых очков не оставлял Лучникова итогда, когда он направился на юго-западную лужайку давать пресс-конференцию. Онуспел разглядеть даму в черном свитерке и белых брюках. Довольно стройнаяфигурка, но принадлежит явной американской зануде, какая-нибудь молодаяпрофессорша-русистка. Он спросил Брука, не знает ли тот случайно… Брук случайновсе знал – дама приехала из Нью-Йорка на сессию Международной Амнистии, миссисКолифлауа, или мадам Кэбидж, что-то в этом роде, босс… Лучников тут же забылпро даму.

Между тем по всей территории «Каховки», в холлах, натеррасах и на лужайках парка началась коктейль-парти с буфетом и ужином дляжелающих поужинать, которых оказалось немало. Таня вдруг осталась одна и,конечно, тут же подумала, что это хамство со стороны Андрея оставить ее однусреди всего этого «мудачества». Она взяла в буфете бокал мартини и направиласьнаверх, на площадку солярия, где, кажется, было меньше народу. Однако и там нанее все бесцеремонно уставились. Какие-то группы снобистской публики вполнебесцеремонно разглядывали ее и улыбались. Проходя мимо одной из таких групп,Таня даже сказала в лицо какой-то вешалке с драгоценностями: «Чего вылупилась,старая жопа?» Дама дернулась и быстро залопотала что-то по-французски, однакомосковский изыск явно дошел до всей опешившей компании.

С угла террасы Таня смотрела на залив с проползающимигабаритками ботов и яхт, на россыпь огней вдоль берега и на сверкающие,подмигивающие, переливающиеся кристаллы Коктебеля у подножия горы. Она смотрелавдаль, чтобы не видеть ярко освещенной лужайки неподалеку, где прямо на травесидели журналисты, а лицом к ним «одноклассники», основатели СОСа, и среди нихАндрей, стройный, в темно-синем костюме; хорош мужик, ничего не скажешь. Издаликазалось, что десяти лет не прошло, что он все тот же лихой и веселый Луч,которого она полюбила десять лет назад в бардачке на Качаловской. Иллюзия,однако, быстро развеялась. Луч нацепил на нос пенсне а-ля Чехов и стал читатьжурналистам какой-то очередной стейтмент. Почему-то это пенсне чертовскираздражало Татьяну: даже очки нормальные не может завести, вечное этовыпендривание, снобизм паршивый, все это мужество и решимость – показуха,она-то знает теперь, сколько в нем дрожи и слизи, дымящейся штукой ее необманешь, все – выпендреж, и только ради подлого этого выпендрежа тянетмиллионы счастливых людей за собой в грязную помойку.