— Дурная привычка — пристрастие к эффектам, — как будто прося прощения, объяснил Энда. — Пора бросать!

Он еще раз усмехнулся их изумлению, а потом, изогнув шею, обратился к главному смотрителю Арены.

— Драконы свободны, — напомнил он. — Полагаю, с этого момента мы можем считать дорра Тидея рассчитавшимся по своим обязательствам? Или мне сровнять с землей остальные стены, чтобы никаких сомнений уже точно не осталось?

Смотритель сначала усиленно кивал, потом с тем же усердием принялся мотать головой. Потом открыл рот, да так и застыл, не сумев заставить себя произнести ни звука.

— Чудно! — оценил его согласие Энда. — Полагаю, то, что ребята тоже под моей защитой, объяснять никому не нужно? Во всяком случае, я очень надеюсь на понимание. Иначе следующий мой визит в сей прекрасный город случится куда как раньше, чем я планировал. Пока же позвольте откланяться: надо же кому-то и миром управлять.

Ответом ему стала гулкая тишина. Энда покачал головой и, несмотря на упомянутые дела, повернул голову к ошеломленному Тидею.

— Хочу попросить вашу статую для своих покоев, дорр Тидей, — с неожиданным почтением сказал он. — Любые деньги заплачу. Редко встретишь подобную красоту и одухотворенность. Уверен, она будет вдохновлять меня лишь на самые добрые свершения.

Эйкке был уверен, что Тидей ни за какие блага мира не откажется от своей чудесной работы, помогшей ему справиться со всей той несправедливостью, что последние пять лет преследовали его по жизни. Но тот только отвесил богу Земной Сферы учтивый поклон, и Энда, обхватив каменную копию дори Дафнии лапами, обвернулся собственными крыльями и поглубже вдохнул, готовя новое чудо. Но тут вдруг взглянул на Касси и снова щелкнул когтистыми пальцами. И Эйкке обоими глазами увидел, как по ее плечам заструились прежние длинные локоны.

— Так-то лучше, — довольно заявил Энда и наконец растворился в воздухе, оставив после себя лишь множество изумрудных искорок.

Северных гостей они перехватили на той самой трибуне, где те мило беседовали с Эндой и, в отличие от подавляющего большинства зрителей, вовсе не торопились покинуть ее, с каким-то веселым удовольствием наблюдая за тем, как богатые мужи толкутся у выходов в тщетном старании поскорее оказаться как можно дальше от этого места.

Эйкке, перескакивая через ступеньку, первым спустился к армелонским парням. Их теперь было всего двое, и Эйкке, занятый беседой с Эндой, не мог вспомнить, куда делся третий. Но и двоих было достаточно, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Вы правда драконьих ребят спасали? — выпалил он, привычно забыв поздороваться. Оба парня окинули его взглядами: здоровяк — насмешливым, его товарищ — подозрительным. Потом первый толкнул в бок второго и пробасил:

— Ну вот, Вил, и слава пришла! А Энда расстраивался, что обездолил.

— Угомонись! — посоветовал другой и протянул Эйкке руку. — Вилхе, — представился он. — А это Хедин!

Эйкке назвал себя и уцепился за имя нового знакомого.

— Ты не дракон! — безошибочно определил он. — Хоть и есть что-то наше.

Вилхе качнул головой.

— Мой отец был драконом, — объяснил он. — Пока не выбрал человеческую женщину. В честь него и назвали.

— Значит, это тоже правда? — опередил следующий вопрос Эйкке подошедший Ксандр. — И то, что дракон ваш город от кочевников защищал?

— Это отец и был, — улыбнулся Вилхе: кажется, Ксандр польстил ему своей осведомленностью.

— И то, что другой дракон у вас детей лечит? — продолжил между тем Ксандр.

Хедин ухмыльнулся.

— А это брат его названный, — заявил он, но произведенного на слушателей впечатления ему явно показалось мало, а потому он добавил жару: — Вил себе полную коллекцию собрал. Драконы к нему так и липнут. Кедде, Ярке, Арве, Ора… Но это все потом, — не дал он Эйкке и слова вставить. — Со спутниками познакомишь? Или самому придется красавице представляться?

Эйкке обернулся, как будто сомневаясь, о какой красавице может говорить Хедин. Касси. Снова длинные, гладкие блестящие волосы, перекинутые через плечо, словно она собиралась заплести косу. Раскрасневшиеся щеки — неужели столь по душе пришелся бесхитростный Хединов комплимент? Сверкающие глаза — главное Кассино богатство, не отпускающее Эйкке с самого знакомства. Непривычно счастливое выражение лица, неожиданно сделавшее Касси похожей на мать — и действительно наделившее ее мягкой женственной красотой. А Эйкке и не знал, что она может быть такой. И посмотреть не догадался.

— Ксандр, — назвал он новым знакомым имя товарища. Потом зачем-то нахмурился. — Дорини Кассандра.

— Дорини, — хмыкнул Хедин, пожав руку Ксандру и неуловимо приблизившись к Касси. — А дорини Дафния тебе случайно не родственница, дорини Кассандра? — вдруг поинтересовался он. — Окинос, правда, далековато отсюда, но уж больно сходство поразительное. Да и глаза такие спутать невозможно.

Касси, еще сильнее распахнув глаза, подалась вперед.

— Мама! — выдохнула она. — Вы видели ее?! Вы знаете ее?!

— Мама? — озадаченно переспросил Хедин, словно бы что-то прикидывая в уме. — А впрочем, почти пять лет назад дело было: отчего бы и не мама? Вот только тебя, дорини Кассандра, я ни разу в Окиносе не видел: уж не забыл бы.

Но Касси как будто не интересовали его откровенные заигрывания. Она прижала руки к груди, да так и замерла, не в силах произнести ни слова, но отчаянно желая узнать о маме как можно больше, а Эйкке в острой жалости к ней стиснул кулаки.

— Касси здесь живет, с отцом, — коротко объяснил Ксандр и ободряюще приобнял подругу за плечо. Но Касси и на это не обратила внимание.

— Мама… в Окиносе? — глядя на Хедина умоляющими глазами, прошептала она. — Я так давно ее не видела! Я надеялась… у нее дом там… но я не могла быть уверена…

— В Окиносе, — кивнул тот, и на его лице как будто промелькнуло какое-то сочувствующее понимание. — Она там учительницей работала, а я, стало быть, науки у нее познавал. Недолго, правда, год всего: потом мы семьей домой двинули. Но могу только доброе о ней сказать: чуткий и отзывчивый человек. А то, что грустила часто, так оно теперь и понятно.

Эйкке был уверен, что после таких известий Касси снова облегченно расплачется, но она, напротив, вдруг заулыбалась, осветив своей радостью всю полуразрушенную Арену. И Эйкке знал, что глупо завидовать, и все же разочарованно пожалел, что не он подарил Касси этот восторг.

— Что тебе понятно? — раздраженно поинтересовался Вилхе, очевидно не слишком довольный таинственностью товарища. Хедин неопределенно махнул рукой.

— Законы их малонормальные, — отозвался он. — Разводы, дележка детей. Я тебе потом объясню, а то, видишь, девица опять с лица спала. А мне, может, порадовать ее хочется.

— Мало ты девиц порадовал! — буркнул Вилхе, однако отступип, а Касси, напротив, наконец заговорила: