— Расскажете мне о маме? — просяще выдохнула она. — Как она там? Все ли у нее хорошо? Я так скучаю по ней!..

— Расскажу. Отчего бы не рассказать? — улыбнулся Хедин, а Эйкке вдруг почувствовал сильнейший укол ревности. Не зря Вилхе других девиц упомянул:

Хедин явно у них в большом почете был — с такой-то статью и отлично подвешенным языком. Вот и к Касси он мигом подход нашел. Она, конечно, только о маме думает, дурочка, но много ли надо, чтобы тронуть наивное девичье сердечко? Эйкке вон и слова доброго ей ни разу не сказал, а она жизнью ради его спасения рискнула. Или — только ради спасения? — Но при одном условии: переходим на «ты». А то совсем зазнаюсь: Вил меня потом в чувство не приведет. У него и так это плохо получается, когда на меня столь очаровательные дорини смотрят. Не стоит искушать судьбу.

Касси, не удержавшись, кокетливо хихикнула, заставив Эйкке резко выдохнуть. В душе просыпался дракон. А ну как обернуться и посмотреть, как этот балагур станет над облаками шутки свои шутить? Да только вряд ли Касси это оценит. Она хотела знать о маме. И что Эйкке оставалось делать, как не терпеть? Спасибо хоть Ксандр как будто не видел в словах Хедина ничего предосудительного и не пытался предъявить на Касси свои права. Где бы тогда хватило места Эйкке с его абсолютной повернутостью на дорини Кассандре и столь же абсолютном неумении вести себя с ней? Хоть бы раз что хорошее ей сказал! Смелостью ее вслух восхитился, раз уж язык не поворачивался, подобно Хедину, глаза ее похвалить. Доброту и преданность отметил — уж в них-то Касси даже его ребята отказать не могли. А Эйкке, кажется, и слов благодарности пожалел, после того как она из подвала его вытащила и крылья вернула. Нет, как ни напрягай память, не звучало из его уст даже обыкновенного «спасибо». И какое имело значение, что Эйкке готов был на руках Касси носить и никогда на землю не спускать? Она-то об этом не знала. И вряд ли даже догадывалась.

— Выходит, Ярке кто-то из ваших освободил? — поинтересовался между тем у Вилхе Ксандр, немного сбив градус напряжения. — У мастера Ипатоса учился, а потом пропал вместе с драконом?

Вилхе кивнул, а потом указал на Хедина.

— Брат его младший, — объяснил он. — Давно изобретениями всякими бредил, вот отец его и отправил к вам подучиться. Не думал, конечно, что такая история выйдет.

— А противоядие? — позволив себе на минуту отвлечься от Касси и Хедина, спросил Эйкке. — Неужели у дорра Ипатоса настоящее было? Иначе Ярке должен был через какое-то время обратно человеческий облик принять.

Вилхе открыл было рот, чтобы ответить, но следом улыбнулся и предложил расспросить обо всем Ярке лично.

— Он тоже здесь?! — изумился Эйкке. Чтобы перенесший столько мучений Ярке решился вернуться в Авгу, зная, чем все это может закончиться? Вот же отчаянный парень!

— Все наши ребята здесь, — махнул Вилхе рукой в неопределенном направлении.

— Мы их побоялись с собой брать: не знали, что нас на Арене ждать будет…

— На Энду точно не рассчитывали! — вставил свое веское слово Хедин, но Эйкке обрадовался уже тому, что он слушает их, а значит, не поглощен целиком и полностью вниманием Касси. Можно было вздохнуть. — Теперь получишь по первое число за то, что познакомиться им не дал. А в следующий раз…

— Не будет следующего раза! — оборвал его Вилхе с торжеством в голосе. — Все, отвоевались!

Хедин хмыкнул, однако тоже с чувствительным удовлетворением.

— Это надо отметить! — заявил он. — Праздничный ужин, тост за победу! Присоединитесь? — это уже относилось к новым знакомым. — Касси?..

Эйкке передернуло. Когда она стала для Хедина Касси? Его так две недели со своей «дорини» мурыжила. Хотя, кажется, Эйкке тоже о матушке ей много нового поведал.

— Это было бы замечательно, — улыбнулась — Хедину! — Кассандра. — Если ребята, конечно, не против.

Кажется, Эйкке отказался бы от встречи с Ярке и всех тех удивительных вещей, которые мог узнать от Вилхе и его друзей, лишь бы не делиться с ними Касси, но возражать ей он просто не мог. Особенно когда она смотрела на него своими сияющими бирюзовыми глазами.

— Сейчас, только с Тидеем парой слов перекинусь, — проговорил он и, немного воспрянув духом от теплоты Кассиного взгляда, спустился вниз, где старший товарищ, сидя на парапете, казалось, размышлял о смысле жизни.

— Кто бы сказал, не поверил бы, — увидев Эйкке, выдохнул Тидей. — Сам Энда… Лично… Ну ладно, драконов спас — давно пора было. Но чтобы о моем существовании вспомнил…

Эйкке не стал говорить о своем скромном участии в его судьбе.

— Значит, заслужил! — не терпящим возражений тоном заявил он. Потом незаметно улыбнулся и сел рядом с Тидеем. Еще не все зрители покинули Арену, а потому у него было несколько минут, чтобы не упустить новых знакомых. — Что собираешься теперь делать?

Тидей пожал плечами и осмотрел останки Арены. Вряд ли он по ней грустил. Но словно бы искал ответ на свой вопрос.

— Вернусь домой, — наконец сказал он. — Авга мне не покорилась, да и слава Ойре! Больше мне здесь нечего ловить. Начну с самого начала. Посмотрим, чего я стою!

У Эйкке вертелся на языке вопрос, не собирается ли Тидей попробовать объясниться с дорини Дафнией, но уж больно не хотелось ему лезть старшему товарищу под кожу. Как-нибудь справится он с этим решением без его участия. Да и не Эйкке в таких делах советовать.

— Я отвезу, — вместо этого предложил он. — Небось, не летал еще на драконе? Устрою тебе в родном городе незабываемое появление.

— Не надо незабываемое, — улыбнулся Тидей. — А в остальном — яс удовольствием воспользуюсь твоим предложением. На драконе я и правда ни разу не летал. Хотя, признаться, я куда больше рад видеть тебя с обоими глазами, нежели с крыльями.

— Одно другому не помеха, — усмехнулся Эйкке, вспомнив, с каким ужасом и какой жалостью смотрел на него Тидей, когда они с Касси пришли освободить его из заключения. Сам едва дышал, а все взгляд отводил от изуродованного лица подопечного.

А вот Касси не боялась в него смотреть. И даже целоваться с таким Эйкке не побрезговала. А он что — какому-то Хедину собрался ее отдать? Да, тогда, в подвальном коридоре, все было по-другому. Несмотря на идущую по следам смерть, Эйкке чувствовал себя в те моменты хозяином жизни, которому все удается и перед которым отступают любые трудности. Исполнение сразу двух заветных желаний вселило в душу невероятную уверенность в самом себе, и Эйкке шел напролом, рискуя, побеждая и ничего не боясь.

Что же случилось потом? Опасность миновала, эйфория рассеялась — и Эйкке привычно закопался в сомнения. Отступился от Касси, не видя, за что она могла выбрать его. Едва не подарил ее внимание Хедину лишь за то, что тот сумел ее рассмешить. Да разве Хедин знал о Касси хоть что-нибудь по-настоящему важное? Как нежно она любит маму и брата, готовая ради них на любые лишения? Как стесняется она плакать и старательно загоняет слезы обратно, чтобы не становиться обузой для друзей? Как нравятся ей цветы и как скучает она по солнцу — и тоже скрывает это, чтобы никто не догадался и не принялся ее жалеть. Как пахнут ее губы, ее волосы, ее шея — и как трепещет в ней жилка от неумелых поцелуев…