– Отец, на прапорах знаки князя Березовского!

Гордон сорвал со стены меч, которым не пользовался уже многолет, сын выбежал следом. Везде по дороге, где они пронеслись, как два тура,выбегал растерянный и возбужденный народ. Лишь некоторые ухватили какое-тооружие. Другие же лезли на стены, там уже висело их как ворон на заборе, что-токричали.

На башне над воротами уже ждал второй сын, Гартман, добродушныйпарень с рыхлым лицом и еще более рыхлым телом, а с ним были двое гридней,такие же толстые и неповоротливые, как медведи.

Гартман обернулся на звук шагов:

– Отец?.. Взгляни.

К воротам медленно подъезжала группа всадников в богатойодежде бояр. Впереди ехали двое, в одном из них Гордон с холодком в сердцеузнал сильнейшего из младшей дружины, Яродуба Могучего, которого здесь чащезвали Яродубом Лютым, ибо не было ему равных в битвах, когда он приходил всвященную ярость воина, ниспосланную богами. Рядом с Яродубом высился на росломконе его отец, князь Березовский, старый недоброжелатель, но осторожный ирасчетливый.

Из леса, наполовину укрытые утренней дымкой, выезжали еговсадники, и было их несметное множество. А снизу от ворот доносилсянеумолчный стук. Двое сорвиголов, явно выслуживаясь перед своим хозяином,стучали в ворота и нагло требовали отворить князю Березовскому.

По знаку князя они перестали колотиться, отъехали в сторону,где начали переругиваться с сидящими на стенах.

Гартман сказал с нервным смешком:

– Повезло еще, что на ночь ворота закрыли! А топоследнее время и это не делали…

Гордон крикнул зычно:

– Кто такие и почему ломитесь в мои владения?

Всадник рядом с князем поднял руку, но князь отстранил его.Гордон видел, как он поморщился:

– Не валяй дурака, ты, называющий себя ярлом. Ты видишьменя, узнал и других. Открывай ворота. Отныне эти земли наши. Вернее, ониперейдут моему сыну, Яродубу Могучему, о чем я и объявляю перед всем войском.А тебе будет разрешено унести и увезти с собой все, что захочешь взять.

Рядом с Гордоном яростно засопел Гартман, скрипнули зубыГурта, оба уже разъярились, но Гордон бросил с холодным спокойствием, во всякомслучае, он старался, чтобы так выглядело:

– Ты знаешь, эти земли наши. И князь Владимир недопустит…

Березовский громко расхохотался:

– Князь Владимир? Да он сам отдал мне эти земли!

Гордон похолодел. Перед глазами пронеслись страшные сценывзятия и разграбления Полоцка, где были истреблены последние потомки викингов,пришедших с Рюриком. Владимир не терпит сопротивления. И хотя он непротивился его княжению, но тот мог подумать, что противится, замышляет. Всяквластелин спит в тревоге за свою власть.

– Вы пришли с мечами, – ответил он сразу постаревшимголосом. – Что ж… кто надевает на пояс меч, должен уметь и вынимать изножен.

Он обернулся, но Гурт и Гартман уже торопливо сбегали внизпо прочным каменным ступеням. Слышен был стук их подошв, крики, мощный ревмладшего сына, Роланда, в шестнадцать весен подобен туру, а голос грозен, какрев боевого рога, зовущего на битву.

Легко нас не взять, подумал Гордон, но на сердце былапечаль, а воинской ярости он не ощутил. Слишком беспечно жили потомки яростныхвикингов. Раздобрели, сердце уже не трепещет при боевом кличе, а только призвуках охотничьего рога. Да и то чтобы не самому гонять по лесу за зверем, ачтобы толпы загонщиков выгнали прямо на него…

Он крикнул наглому всаднику:

– Ломай, если сможешь! Наши ворота крепки, а стены прочны.

Князь расхохотался:

– Твои ворота разлетятся вдрызг от простого щелчка! Какбудто я не знаю, что их не подновляли с тех давних времен!

– Попробуй, – повторил Гордон, но сердце болезненнозаныло. Враг прав, ворота обветшали, а доски если и заменяли, то уж совсемпрогнившие, когда отваливались кусками.

Внизу было видно, как по взмаху князя несколько всадниковпонеслись к пешим. Те выслушали и, ухватив топоры, принялись рубить высокийдуб.

Толстое бревно комлем грохнуло в ворота. Прогнившее деревосмялось, как ржавый мох, а широкая пластина железа, тоже проржавевшая, лопнула,словно гнилой холст. Комель уперся в твердое. Ратники, что как муравьи облепилибревно с обеих сторон, с натугой подались назад, набирая мощь для размаха,грянули снова. Там глухо звякнуло: в груде наваленных камней и мешков с пескомпоказалась железная кастрюля, и в ту же минуту на головы ратников наконец-тохлынули потоки кипящей смолы.

Крики, вопли, со стен метнули факелы в вопящих и прыгающихлюдей, похожих на углежогов. Смола вспыхнула, живые факелы с ужасными крикамипомчались в разные стороны, пугая коней. Занялось красным чадным огнем и самобревно. Стена дыма закрыла ворота, наверху Гордон обеспокоенно подозвал троихлучников:

– Зрите в оба! Как только даже померещится в этом дыму,стрел не жалейте.

– Исполним, – сказал один.

– Не сумлевайся, ярл, – ответил другой.

Гордон пытливо всматривался в их лица. Лучники, крепкиематерые охотники, неспешно раскладывали стрелы, хватать придется быстро,всматривались в стену дыма, морщились. Похоже, им в голову не приходит слезтьсо стен наружу и уйти, не тронут, а то могут даже с войском славянского князяпринять участие в осаде: лучше чужаков знают, где поживиться.

– Ребята, – сказал он вдруг, сам удивляясь своемупорыву, явно раскис от сытой жизни и потерял боевой дух предков, – нам невыстоять…

– А мы попробуем, – сказал старший из лучников.

– А не выстоим, то что ж, – сказал другой. –Видать, такова судьба.

– Вы можете уйти, – предупредил Гордон. – Вас нетронут.

Первый усмехнулся, смолчал, а второй, более словоохотливый,пожал плечами:

– Нет, такую судьбу нам не надобно.

Третий, самый молодой, бросил гордо:

– Нам не нужна ни милость, ни милостыня!

В горле Гордона появился ком, с трудом проглотил, носнова смолчал, опасаясь, что голос дрогнет. «Раскис, заплыл жиром, стал мягок,как слабая женщина, – сказал себе зло. – Эх, прадед, тебе стыдносейчас смотреть на меня…»

Видно было, как из леса спешно притащили лестницы. На стеныкарабкались бестолково, но так же бестолково там отбивались, сбрасывали камни,промахивались чуть ли не на версту, лили драгоценную смолу вдогонку, бросалибревна еще до того, как осаждавшие подойдут к стене.

Все три сына довольно успешно дрались, к удивлению Гордона.Замок невелик, только и название что замок, они успевали перебегать в ту сторону,где врагов оказывалось больше.