– Призрак – отцом? – всполошилась Римма. – Ещеодин случай непорочного зачатия?! – И тут же хохотнула издевательски: – Дане делайте таких глаз, друг мой! Это опять же цитаты – между прочим, из однойнашей с вами общей знакомой.

У Юрия брови так и поползли на лоб. Общая знакомая у него сРиммой была только одна – Лора. Интересно, что же успела с позавчерашнего днянатворить его бывшая женушка, чтобы жаркая страсть переросла в ту откровеннуюненависть, которую он уловил в голосе Риммы? Неужели изменила? Ну, это вполне вЛорином духе!

– Поскольку мы собрались сюда не столы вертеть, давайтеближе к делу, – сердито сказала Римма. – Ваша храбрость в обращении спредставителями потустороннего мира заслуживает небольшого экскурса в историюнижегородского телевидения. Чтоб вы знали: еще в бытность свою худенькимэмэнэсом из НИРФИ Глеб Чужанин задружил с Томой Шестаковой. Она в тут пору тожебыла худенькой и смазливой молоденькой дамочкой, только что вернувшейся сДальнего Востока, где погиб ее муж-пограничник. Где-то в Приморье…

– На Даманском? – встрепенулся Юрий. – Конфликт скитайцами?

– Будете перебивать – ни слова больше не скажу!

Юрий демонстративно закусил губу.

– Кстати, история возвращения Шестаковой с Дальнего Востока– тоже интересная история, но это к делу не относится, – заметила Риммакак бы в скобках. – Итак: Тома работала на государственном телевидении ивскоре стала постоянной спутницей нашего друга. Играть в опасныедемократические игры в то время было модно, а потому передачи о Чужанинесыпались, как из рога изобилия. Как радиофизик он был абсолютный нуль, это в тевремена стало понятно всем, в том числе и ему самому. Чтобы не вылететь сработы, пришлось заняться политической деятельностью. Чужанин пролез в мэры ипредложил верной подруге Томе должность своего пресс-секретаря. Но Шестаковапри всех своих недостатках – баба неглупая. Она, видимо, устала быть девочкойна побегушках у этого клоуна. Глебушка ведь заводной: ему среди ночи ударитмоча в голову, он р-раз! – сажает Ираидку на телефон (Ираидка – это егожена, – сделала сноску Римма) обзванивать команду, собирает всех у себя вполночь-заполночь и вынуждает невыспавшихся людей обсуждать свои бредовые идеи,а потом нести их в массы. Видимо, Тамаре захотелось хоть раз выспаться, и она сблагодарностью отказалась от места пресс-секретаря, но взамен попросила себеновое корыто: телевизионный канал.

– Ничего себе – корыто, – пробормотал Юрий, почти не размыкаягуб, чтобы не разгневать своего словоохотливого информатора. – Это как бы…государыней-царицей!

– Как бы, – согласилась Римма. – Но потомвыяснилось – корыто и было именно корытом, причем разбитым. Ну, говоря короче,был создан частный телеканал. Какие-то денежки там были Чужанина; какие-то –Тамары, которая отнюдь не перебивалась с хлеба на квас, а научилась прибирать крукам все, что плохо лежит; какие-то – полумифических акционеров… что-то вродеэтих чужанинских банков, где крутились бюджетные денежки. Да хрен с ними.Тамара честно отрабатывала жирный кус. Лоснящаяся физиономия Глеба с этой егоидиотской полуулыбкой и взором, устремленным в никуда, распирала экран наканале «Око Волги», город жил новыми демократическими преобразованиями… Ателеканалы между тем множились, как грибы после дождя. И началась элементарнаявещь – здоровая конкуренция. Ну сами посудите, какой из Томки Шестаковойруководитель телестудии? – вдруг воскликнула Римма так пылко, что Юрийоглянулся на дверь: не прибежал бы снизу испуганный цербер, решив, что наначальницу опять напали! – Не спорю – писать она умеет, причем едкописать, хлестко, однако это скорее журналистика для газеты. А как телевизионнаяжурналистка, тем паче как шеф… Были в кадрах люди, были, настоящие телевизионщики,со своими идеями, с отличными передачами, однако она не терпела рядом сильныхличностей – и постепенно уволила всех. Одного за одно, другого – за другое. Ктопил, видите ли, кто обматерил ее публично, одна дама, известная в областиособа, актриса, между прочим, и поэтесса, лично знакомая с членами царственнойфамилии, некогда бравшая интервью у матери наследника-государя, не соблюдала,по мнению Тамары, трудовую дисциплину! Нонсенс! Это же творческая организация,а не бухгалтерия какая-нибудь. Кого интересует дисциплина или моральный обликтого ли иного сотрудника?

Римма перевела дух, и Юрий подумал, что разговор уходит всторону. Он только начал придумывать какой-нибудь деликатный намек, чтобывернуться в нужное русло, как Римма спохватилась:

– Кстати о бухгалтерии. В этом Тома была тоже не сильна, ивот однажды на стол мэру легло слезное письмо с просьбой о кредите на стопятьдесят «лимонов» неденоминированных рублей. Под сто процентов годовых.Заметьте – письмо было направлено не в банк, а в мэрию. То есть на кредит какбы намечались денежки налогоплательщиков. И они были выданы мадам Шестаковой.Долг гасился вяло, накопилась целая папка слезных писем от Томы к Глебушке, инаконец в деле возникло распоряжение мэра: считать сто сорок «лимонов» погашеннымив счет взаимозачетов, за показ серии рекламных роликов о деятельностинижегородских банков. Чушь собачья! – воскликнула Римма, опережая вопрос,готовый сорваться у Юрия. – Реклама – и без того вещь платная, любойнормальный ревизор заметил бы это вопиющее нарушение, однако Чужанин так велел– и все. Вы же помните время, когда у нас в городе каждое его слово воистинуценилось на вес золота и было окончательным, как приговор, который обжалованиюне подлежит. Десять миллионов остались невозвращенными да плюс под восемьдесятмиллиончиков – проценты за кредит… Разумеется, тогда все это сгинуло в недрахмэрии. Господи! – страстно воззвала Римма. – Сколько тогдавертелось-крутилось там денег! Чужанин – этого у него не отнимешь – обладаетспособностью притягивать к себе средства. Рядом с ним воздух зеленеет отбаксов! Мидас, одно слово! Если бы добраться до его тайников… Да нет, я некошелек имею в виду, – чуть ли не оскорбилась она, заметив подавленнуюухмылку слушателя. – Я имею в виду все эти его финансовые шахер-махеры…

– Но до чего-то вы все-таки добрались, – возразилЮрий. – То, о чем рассказываете, – это ведь…

– Это ведь только цветочки, – отмахнулась Римма. К томуже сорванные не мной.

– А кем? – наивно поинтересовался Юрий, и что-то такоеособенное мелькнуло в Римминых глазах, отчего ответ тут же вспыхнул в егоголове, как надпись на табло: – Неужели опять Ал. Фавитов?

Она кивнула:

– В той статье сказано было еще про один секретный кредит,который получила Тома у Чужанина незадолго до его отъезда в Москву. На сей раз– на пятьсот миллионов. Якобы Госсвязьнадзор запретил использовать самодельныйпередатчик телеканала, монтажная и студийная аппаратура выработала свой ресурс,нуждается в ремонте, обновлении, ля-ля, фа-фа… Ну как?

– Очень даже… И этот кредит тоже канул в бездны?