козырька крыши, он одним шагом миновал перекинутый трап еще до того, как корабли стукнулись бортами, взбивая в пену солоноватую воду, слегка окатив Кхиру, не придавшую этому значения.

— Ваше Превосходительство, — загремел низкий бас из мощной груди моряка, снявшего широкополую шляпу, защищавшую лицо от едкого солнца, и кланявшегося в самый пол, — для вас сообщение из Стольма. Сама госпожа Дэр велела передать. — Он кинул косой быстрый взгляд на Бейтера и Кхиру, которые были ему незнакомы, но аналитический ум подсказывал, что люди это не простые. Про Кхиру ему было понятнее всего, ведь она своя, из краасов.

Оглянувшись через плечо, он увидел стоящую у входа в надстройку команду корабля, не решавшуюся подходить ближе, наблюдавшую издалека. Махнув рукой, несколько человек, скорее из старших по рангу, подошли к нему, кивая на еле слышные распоряжения, после чего несколько матросов отправились на второй борт.

— Для вас передали кое-какие припасы, — пояснял краас. — Вино, фрукты, деликатесы.

— Спасибо вам! — удивился я такой заботе и, заметив, какими огромными ящиками моряки передают припасы между кораблями, округлил глаза. — И для команды разнообразие будет! Вы нас подождете? — Я дал гонцу понять, что нам троим необходимо уединиться для изучения письма.

— Конечно, конечно, Ваше Превосходительство! — низко поклонился посланник и поспешил на свой борт — помогать перегружать ящики с изысками.

Кхира замерла в напряженном раздумье, стоя у стола, уступив оба стула нам с Бейтером, который вообще не понял, о ком идет речь в письме.

— Да кто это? Какой-то… Ох, не помню его! Да-а-а, у них же новый канцлер на первом сроке! — все пытался вспомнить Бейтер, о ком говорится в послании Дэр.

— Видимо, у Ульбиса целая сеть таких подсадных бесцветных, — морщился я в рассуждениях. — Но радует, что им удалось выявить в своих рядах одного из них. И разумно, что всех прочих участников проверили на наличие линз. Можно быть уверенным, что больше нам мешать никто не будет.

— А что с этим Сивой сделали? — интересовалась Кхира.

— «Взяли под стражу» — без лишних деталей…

— Разрешите? — из открывающейся двери после слабого стука послышался больной скрипучий голос.

— О-о-о, Сизар! Как раз вовремя! Заходи, конечно!

Нерешительно показалась фигура Сизара с зеленым изнеможденным лицом в чуть приоткрытой двери. Он аккуратно перешагнул через порог и облокотился о стену, с трудом держа глаза открытыми. Страшно представить, каково его внутреннее состояние, раз снаружи все так плохо. Не щадит его морская качка!

— Присядь, бедолага! — решила позаботиться о нем Кхира, подхватывая под локти и сопровождая к кровати — хорошо понимая, что я не буду против этого доброго жеста. — Сиву знаешь? — обратилась она к нему.

— Ну конечно, знаю! Канцлер Буры. А что? — тяжело давалось ему извлекать из себя фразы. — А, да… Ульбис говорил, что это свой человек, на него можно положиться, когда я ездил в Стирис под прикрытием изучения рабочих поселений в Буре.

— Его разоблачили на заседании Большого совета в Стольме. Почему ты не сказал, что он из ваших? — с претензией обращался к нему я, заглядывая в глаза.

— В чем разоблачили? Что он соратник Ульбиса? — искренне не понимал Сизар, щуря глаза.

— Что он бесцветный! — буркнул Бейтер.

— Что-о-о? Я… я не знал, клянусь! — ожил он в объяснениях, чему можно было верить, ведь такое не сыграешь нарочно, да и смысла в этом не было никакого: он и так уже доверился нам.

— О-о-ой… — тяжело вздохнул я, уводя взгляд в никуда, размышляя над этим делом. — Сколько их таких? И какую роль они играют? Не хватает деталей… Головоломка какая-то!

— Ну что, Ваше Превосходительство, последуем рекомендациям? Идем выше Астриона? — поинтересовалась Кхира, оставив измученного Сизара в покое.

— Это вам решать. Я не знаю особенностей ваших маршрутов. Как считаешь?

— Это самое здравое предложение, иначе мы рискуем опоздать, — добавил Бейтер. — Главное, чтобы Белые ворота были доступны. Там сейчас потоки сходят с гор, и временами проход в горах закрыт. Но это маловероятно.

Вечер быстро подкрался в этот неторопливый день. Казалось, на корабле занять себя было нечем, но это был тот удачный момент, когда мы с Кхирой могли провести больше времени вместе, а не украдкой перешептываться и искать возможности побыть наедине, рискуя стать замеченными. Местной команде было на нас то ли все равно, то ли они вовсе обходили нас стороной, не желая лишний раз попадаться на глаза. Сизар только-только начал приходить в себя. К заходу солнца качка подутихла, поубавив прыткость, что было связано, как нам поведали, со сменой течений. Мы незаметно для себя выбрались из ласковых и теплых светлых вод Лазурного моря и нырнули в пучину Каменного. Название его было менее приветливым, но встретило оно нас довольно гостеприимно.

Бейтер заглянул к нам лишь единожды, чтобы поинтересоваться, не собираемся ли мы идти ужинать. Получив ответ, что пока не голодны, он уточнил, делиться ли с командой теми припасами, которые передал патрульный корабль, давно ушедший к берегу без ответного письма. Получив утвердительный ответ, он быстро ушел, нерешительно попросив, чтобы, когда мы решим ужинать, позвали его с собой. На самом деле организм уже просил хотя бы легкого перекуса, но лишний раз привлекать к себе внимание просьбами принести что-то в каюту не хотелось, тем более что все эти, наверное, три часа мы то и дело обсуждали, неспособные оторваться, как устроен мой мир и каково в нем мое место.

— Да вы как дикари, честное слово! — удивлялась Кхира, стараясь не обидеть меня и произнося это мягко, в ответ на рассказ о том, что такое семья и как воспитывают детей у нас.

— Ну почему сразу дикари? Если мы устроены немного иначе, чем вы, это делает нас недостойными вашего высокого социально устройства? — без упрека, а скорее наводя на верную мысль, отвечал я, полусидя-полулежа на кровати, облокачиваясь на угол стены, сжимая в объятьях Кхиру. Она лежала поверх меня, закинув голову мне на плечо, периодически оборачивалась и целовала меня в шею.

— Да нет… Просто я слышала, что за морем тоже есть похожие обычаи, и детей они сами воспитывают. Не знаю, правда ли это или сказки… — на мгновение задумалась она, поглаживая меня по руке. — А где ты живешь? У тебя дом?