Эбби проводила ее до двери, вышла сама и закрыла дверь наключ. Она направилась на стоянку отеля, где Тэмми оставила спои взятый напрокат“ниссан”. Из-за непривычного левостороннего движения она не совсем уверенночувствовала себя за рулем, приближаясь к ночному Джорджтауну. В двух кварталахот импозантного здания Швейцарского банка на узкой боковой улочке, застроеннойаккуратными каркасными домиками, она нашла тот, в котором проживал единственныйна Большом Каймане слесарь. Или, во всяком случае, он был единственным, когосмогла она обнаружить без посторонней помощи. Слесарь жил в зеленом доме сширокими окнами и отделанными резьбой ставенками.

Она оставила машину на улице и подошла к невысокому крыльцу,у которого сидел сам хозяин дома, его соседи и друзья. Компания выпивала ислушала передаваемую по радио музыку, опять же вечный регги. При ее приближенииникто и не подумал подняться. Было почти одиннадцать вечера. Слесарь говорилей, что возьмется за работу и выполнит ее тут же, в своей маленькой домашнеймастерской, что расценки у него весьма умеренные и что в качестве аванса онхотел бы выпить сто граммов хорошего рома.

– Мистер Дэнтли, простите, что я беспокою вас так поздно.Может, в качестве компенсации вы согласитесь принять это?

Она протянула ему бутылку рома “Майерс” емкостью почти влитр. Мистер Дэнтли внезапно возник из темноты, осторожно принял из ее рукбутылку, осмотрел ее.

– Парни, у нас целая бутылка “Майерса”! Из шепота сидевшихна ступеньках людей Эбби не поняла ни слова, однако ей стало ясно, что подароквзволновал всю компанию. Мистер Дэнтли передал бутылку друзьям и провел Эббивнутрь дома, а через него прямо в крошечный сарайчик, полный разных механизмов,инструмента и просто всякой рухляди. С потолка одиноко свисала электрическаялампочка, на свет которой миллионами слеталась мошкара. Эбби вручила емуодиннадцать ключей, и слесарь со знанием дела разложил их на своем верстаке.

– Это будет нетрудно, – проговорил он, не поднимая на нееглаз.

Несмотря на то что одиннадцать вечера явно не казалось емуслишком поздним временем для выпивки, руками своими Дэнтли владел мастерски.Видимо, его нервная система выработала иммунитет к рому. Он надел защитные очкис толстыми стеклами и начал возиться с заготовками. Минут через двадцать заказбыл выполнен. Дэнтли вручил Эбби две связки оригиналов и сделанные им копииключей.

– Спасибо вам, мистер Дэнтли. Сколько я вам должна?

– Это не отняло у меня много времени, – протянул он. – Подоллару за каждый.

Она тут же вручила ему деньги.

Два небольших чемодана Тэмми заполнила содержимым верхнейполки стеллажа. Пять полок, двенадцать стеллажей, это означало шестьдесят ходокк копировальной машине и назад. За восемь часов. Ну что ж, время позволяло. Тутеще были какие-то папки, записные книжки, компьютерные распечатки. Митч велелкопировать все. Поскольку, сказал он, я и сам еще толком не знаю, что искать,скопировать нужно будет все.

Она выключила свет и бегом поднялась наверх, чтобы взглянутьна своего незадачливого любовника. Тот беспробудно спал. Правда, храп стал чутьтише.

Чемоданы весили фунтов по тридцать каждый, и руки Тэмми нылиот напряжения, когда она ввалилась в гостиничный номер 188. А ведь это толькопервый рейс из шестидесяти. Нет, она не выдержит. Эбби из Джорджтауна невернулась, поэтому Тэмми пришлось самой аккуратно выложить содержимое чемодановна постель. Сделав глоток кока-колы, она подхватила опустевшие емкости и вышлав ночь. Назад, в бунгало. Вторая полка была точным повторением первой. Тэмми попорядку уложила папки, застегнула молнии. Она была вся в поту, ей не хваталодыхания. Сколько ей осталось еще? Почему не четыре ходки? Не две, не одна?Метнулась наверх – он так и не пошевелился за ее отсутствие.

Машина тихо урчала и пощелкивала, когда она вернулась вгостиницу. Эбби уже почти справилась с первой порцией и была готова приступитьк следующей.

– Сделала ключи? – спросила ее Тэмми.

– Да, без проблем. Как там твой мужчина?

– Если бы эта штука была выключена, ты бы услышала его храп.

Тэмми быстренько выложила папки. Схватив влажное полотенце,вытерла им лицо и отправилась в обратный путь.

Эбби закончила с документами из кейсов и приступила к папкамсо стеллажей. Она уже достаточно освоилась с машиной и через полчаса двигаласьсо сноровкой опытного клерка. Она разброшюровывала папки, загружала документы,сброшюровывала их вновь, а машина в это время без устали выдавала лист залистом, автоматически скрепляла их и выплевывала на пол.

Из третьего рейса Тэмми вернулась совершенно без сил, скончика носа капал пот.

– Третья полка, – доложила она. – Этот продолжает храпеть.

Расстегнув молнии, она выгрузила принесенное. Едва переводядыхание, уложила уже отработанные папки в чемоданы. Весь остаток ночи ейпридется только этим и заниматься: бегать, нагружать и выгружать.

В полночь “Босоногие” спели свою последнюю песню, и на“Пальмы” опустилась ночная тишина. За стенами их номера тихое жужжание машиныбыло совершенно неслышным. Дверь закрыта на замок, шторы опущены до самогопола, свет выключен, за исключением небольшой лампы у кровати. Некому былообратить внимание на падавшую от усталости даму, насквозь мокрую от пота,бегавшую с одними и теми же чемоданами туда-сюда.

После полуночи они уже не разговаривали. Они были измождены,слишком заняты, их переполнял страх. Да и говорить, собственно, было не о чем,разве что Тэмми докладывала иногда о состоянии спящего. Эйвери был неподвижендо часу ночи, когда он совершенно бессознательно перевернулся на живот, а минутчерез двадцать опять перевернулся на спину. Тэмми заглядывала к нему каждый рази все время спрашивала себя, что она будет делать, если он вдруг раскроет глазаи очнется. В кармашке ее шортов был маленький баллончик с газом – так, навсякий случай, если придется спасаться бегством. Этот вопрос они с Митчем вдеталях как-то не обсуждали. Главное, сказал тогда Митч, это не допустить,чтобы он вошел в гостиничный номер. Угости его струёй газа в лицо и беги совсех ног с криком “Насильник!” – вот что сказал тогда Митч.

Но где-то после двадцать пятой ходки Тэмми вдругпочувствовала уверенность в том, что пробуждение Эйвери – вопрос всегоодного-двух часов. Мало того, что она носилась туда-сюда, как нагруженный мул,ей приходилось еще каждый раз взбираться наверх – а это четырнадцать ступенек,– чтобы проверить, все ли в порядке с неудавшимся Казановой. Но усталость браласвое – она решила проверять его через раз. Затем – каждую третью ходку.