забрался сюда через окошко, которое вы оставили открытым. Что вы намерены сделать со мной?

Раньше чем Дэвид успел ответить, открылась дверь и вошел Пьер Ганьон.

Двадцать минут спустя Карбанак был спрятан в глубине чулана, в котором хранилась старая мебель.

Глава XVIII

Присутствие Карбанака, его горькая и жуткая история, то обстоятельство, что он теперь скрывается от закона, и даже сознание, что весь город ищет его, – все это нисколько не встревожило Пьера Ганьона, на лице которого по-прежнему были написаны грусть и безнадежность.

– Несчастный человек, – сказал он. – Я вполне понимаю, что он должен переживать. У него так же безнадежно на душе, как у меня. Стоит ему только выйти отсюда, и его ждут пытки и петля… что, впрочем, я и сам предпочел бы, чем находиться в моем положении.

– Я тебя не понимаю, – сказал Дэвид.

– Не понимаешь? В таком случае позволь сказать тебе следующее: с тех пор как белый человек поселился на берегу этой реки, ни с одним джентльменом не сыграли еще такой шутки, как сегодня со мной. Завтра я стану всеобщим посмешищем во всей провинции. Подумай только, обманут и обесчещен одной и той же женщиной – Нэнси Лобиньер!

– Нэнси совершенно иначе смотрит на это, – задумчиво произнес Дэвид Рок.

Пьер Ганьон метнул в него молниеносный взгляд:

– Почем ты знаешь?

– Я провожал ее в экипаже после… дуэли. Она и была тем молодым человеком, который стоял у опушки леса.

– Что-о-о?! – воскликнул Пьер.

– Да, – подтвердил Дэвид. – И она чрезвычайно горда твоим поведением. Она была счастлива, когда все это кончилось. Нэнси сказала мне, что теперь ты никогда в жизни не будешь драться на дуэли и сдержишь свое слово джентльмена. И потому, сказала она, она тебя любит.

– Она… что?

– Тебя любит, – спокойно повторил Дэвид. – Она так и сказала мне: «Передайте ему, что я давно уже люблю его, но я должна питать уважение к любимому, а я не могла бы уважать человека, который живет праздно и занимается только поединками». Вот ее подлинные слова.

Пьер Ганьон подошел к окну, выходившему на улицу. Он отвернул лицо от Дэвида, посмотрел на улицу, а затем произнес:

– Дэвид, ты ведь не стал бы искажать слова Нэнси, чтобы доставить мне удовольствие?

– Уверяю тебя, что передал их точно.

Пьер все еще стоял, отвернувшись от него, и глядя за окно.

– На улице полно народу, – тихо произнес он. – Надо полагать, они ищут Карбанака.

– Я убежден, что Нэнси будет счастлива, если ты навестишь ее сегодня, – продолжил Дэвид. – Эта ярость с ее стороны, о которой ты рассказывал, и дикая ссора между вами – все это было частью замысла. И то, что она сказала тебе о поцелуях, тоже правда. Ее отец и я…

– Ты обратил внимание на руки Карбанака? – спросил Пьер, словно и не слышал того, что говорил ему друг. – Мне кажется, что у него типичные руки лодочника.

– Да, пожалуй, – согласился Дэвид, озадаченный странным поворотом разговора. – Он рассказывал мне, что на лодке забирался вглубь страны и скупал меха у оттава.

– Он наверняка прекрасно управляет лодкой, – словно обращаясь к самому себе, продолжил Пьер Ганьон. – Как жаль, что такой человек должен пропадать здесь. Знаешь, что ждет нас всех, если Карбанака найдут спрятанным у меня?

– Могу только догадываться, – ответил Дэвид.

– Нас повесят, всех троих. Таков закон. Можешь вообразить: Пьер Ганьон и лейтенант Дэвид Рок висят на площади в Нижнем городе. А Нэнси Лобиньер и Анна Сен-Дени стоят и глядят на это зрелище. Но все же я надеюсь, что до того, как нас повесят…

– Да? – спросил Дэвид, видя, что его друг умолк.

– …произойдет еще много удивительных вещей, мой друг.

Пьер Ганьон повернулся к Дэвиду. На лице его не было прежней тревоги, напряжения и безнадежности. Покой озарял его черты, и вместе с тем Дэвид заметил необычное для этого избалованного красавца выражение решимости.

– Извини, но я должен оставить тебя на время, – сказал Пьер, и, когда он ушел, юноша подумал, что его друг спешит повидаться с Нэнси.

Сам Дэвид отправился в ближайшую харчевню и там достал кой-чего съестного для Карбанака. Повсюду он слышал разговоры об убийстве купца Николе.

Пока Карбанак ел, Дэвид успел поговорить с ним относительно пограничных лесов на реке Ришелье, и оказалось, что тому эта местность хорошо знакома. Покончив с едой, Карбанак снова спрятался в чулане. Дэвид взял в руки одну из книг Пьера, пытаясь занять себя чтением, но как ни старался он отогнать навязчивые мысли, ни на секунду не переставал думать об Анне.

Пьер вернулся довольно поздно, и вид у него был очень усталый.

– Ты видел Нэнси? – первым делом спросил его Дэвид.

– Нет, я был страшно занят. Приготовил маленький сюрприз для Нэнси. Я убежден, что он понравится ей. Но пока что ты не должен меня расспрашивать.

Пьер сел за стол и принялся писать письмо. Было уже за полночь, когда друзья разошлись по своим комнатам и легли спать. Дэвид уснул, так и не решив, что они будут делать с Карбанаком.

Утром Дэвид оделся и стал дожидаться появления Пьера. Но тот не показывался. Тогда Дэвид отправился к нему в комнату и, к великому изумлению, обнаружил, что постель Пьера оставалась нетронутой, – было очевидно, что он не ложился спать. Сам Пьер исчез.

Дэвид отправился к чулану, в котором был спрятан Карбанак… Того тоже не оказалось.

Совершенно озадаченный, он вошел в гостиную, и там чернокожий слуга подал ему письмо.

«Дорогой друг», – начиналось письмо Пьера, занявшее три полные страницы. Из него Дэвид узнал, что его приятель ушел, взяв Карбанака с собой, вычернив его предварительно «под негра».

Ты можешь пользоваться моим домом, сколько тебе будет угодно. Я никогда сюда не вернусь. Если мне случится бывать в Квебеке, то лишь в качестве гостя. Я покидаю этот город, не повидав Нэнси, потому что в полной степени отдаю себе отчет в том, каким ничтожеством я был до сих пор. Я был слеп как крот, глуп и ни к чему не пригоден, и я не стою того, чтобы она обращала на меня внимание, пока у меня не будет такой же пресс, как у тебя, пока не закалятся мои мускулы, а лицо не загорит. Я люблю Нэнси и стараюсь поверить твоим словам о том, что она любит меня. Я поставил себе целью организовать отряд независимых солдат на реке Ришелье, чтобы быть готовым принять участие в великой борьбе, которая уже не за горами. И в этой борьбе я надеюсь завоевать уважение Нэнси.

Дэвид Рок долго сидел и перечитывал письмо снова и снова. Слова Пьера внушили ему смелость. Он принял твердое решение – такое же твердое, как решение Пьера. Он останется здесь и до последней капли крови будет защищать свою Анну. Чем ближе она будет к Биго, чем теснее он, Дэвид, окажется затянутым в сети, которые раскинул интендант, тем больше сведений получит.

О том, что ему могла грозить опасность, юноша даже не думал.

Вернувшись домой после завтрака в кофейне неподалеку от дома Ганьона, Дэвид, в ожидании капитана Робино, первым делом написал Пьеру подробное письмо. Он не упоминал, конечно, про Карбанака, но о своих намерениях рассказал подробно, как и о многих других вещах, включая подозрения и догадки.

Робино явился ровно в десять и до часу провел первый урок военного обучения, а после перерыва занимался с Дэвидом фехтованием. Робино был неумолим в своих требованиях, все в нем выдавало человека, чрезвычайно щепетильно относящегося к своим обязанностям. Он все больше и больше нравился Дэвиду, который между прочим спросил его, не знает ли он, как доставить письмо к реке Ришелье. Робино ответил, что почта выезжает вечером и он позаботится о том, чтобы письмо Дэвида дошло по назначению.

Несколько часов спустя Биго прочел это письмо. Оно доставило огромное удовлетворение интенданту, и тот горячо поблагодарил