— Нет, — после паузы ответил Марк. — Это быламоя инициатива.

— Почему вы решили позвонить?

— Почему-почему… Во-первых, ваш доктор, у которого дажене оказалось инструментов, чтобы продиагностировать травмы… Я просил его. Еслион сам не в состоянии этого сделать, есть же другие возможности. У вас жесуществуют вертолетные сообщения для экстренной помощи. А этот, с позволениясказать, эскулап сказал, что эти сообщения закрыты в связи со штормовымпредупреждением При полной неясности с состоянием здоровья Инессы . Игорьникогда…

Игорь Анатольевич никогда не простил бы нам такогонебрежного отношения к его жене. Ведь мы же самые близкие родственники…

— А он и не простил, — прошептала Ольга.

— Что вы сказали? — переспросил Звягинцев.

— Ничего, — вступился Марк за жену, — ничегоона не сказала.

— Значит, вы заранее знали, что при таком раскладе, притой информации, которую он получит о здоровье жены, Шмаринов обязательноприлетит.

— Знал, — подумав, сказал Марк. — Ни для когоне секрет, как Игорь относился к своей жене…

— А Инесса могла об этом знать?

— Инка! — не выдержал Марк. — Да она игралана нем, как на скрипочке в стиле пиццикато!

— В каком? — удивился Звягинцев.

— Неважно, в каком. Факт тот, что играла. Если бы с нейчто-нибудь случилось… Я не мог поступить иначе, поймите меня правильно.

— И Инесса Шмаринова знала, что вы не могли поступитьиначе.

— Да, — твердо сказал Марк.

— Значит, он прилетает в «Розу ветров», и вы его встречаете.

— Да.

— Дальше.

— Ведем в номер, где лежит его дражайшая половина. Онсообщает нам, что завтра намерен улететь вместе с женой. На том же вертолете,на котором прилетел.

— А вы?

— Мы тоже собирались лететь вместе с ними. Вы самизнаете, по каким обстоятельствам.

— Да, — Звягинцев не удержался и бросил взгляд наОльгу. Она втянула голову в плечи и опустила глаза.

— Что было дальше?

— Пришел ваш Айболит. Что-то вколол пострадавшей, потомони вышли переговорить в коридор — Вы не присутствовали при этом разговоре?

— Нет.

— А потом?

— Потом мы вернулись в номер. Ольге хотелось поговоритьс отцом, но вы сами понимаете… Он был так взволнован, так потрясен происшедшим.Ему хотелось остаться наедине с женой.

— И вы ушли?

— Да.

— Сразу?

— Мы уже собирались уходить, но Игорь догнал нас вкоридоре, предложил выпить — немного. Мы выпили коньяк и ушли уже окончательно.

— Вы отправились домой?

— Вы же знаете, Пал Палыч! Мы пошли в бар. Собственно,Инка… Инесса должна была принять снотворное, которое собирался принести вашдоктор. И мы уговорились с Игорем, что он выскочит в бар. Там мы его и ждали.

— Просто ждали?

— Ну, мы не были уверены в том, что Игорь придет.Сидели, пили коньяк, разговаривали…

— И никаких эксцессов?

Марк вспыхнул:

— Я надеюсь, то, о чем мы говорили сегодня утром, небудет отображено в протоколе.

— Не будет, если это не касается третьего лица.

— Третьего лица?

— Убитого Игоря Анатольевича Шмаринова.

Ольга тихо всхлипнула, прижала руки к груди и началараскачиваться.

— Я прошу вас… — Марк с ненавистью посмотрел наЗвягинцева.

Звягинцев кивнул Радику: принеси воды, не видишь — женщинеплохо… Радик оказался несколько сообразительнее, чем его вечный спутник Коля, ичерез минуту Ольга уже пила воду мелкими беспомощными глотками. Водапроливалась на свитер, и Звягинцеву больше всего хотелось подойти к женщине ипогладить ее по голове.

— Вы в состоянии слушать, Ольга Игоревна?

— Да…

— Тогда продолжим. Вы все-таки дождались своего тестя.

— Я же говорил вам… Никто не ждал его специально. Мынадеялись, что он придет.

— И он пришел.

— Да.

— Что было дальше?

— Ну, я не помню. Мы сидели, разговаривали…

— И больше ничего?

— Что вы хотите от меня услышать?

«То, что произошло на самом деле. То, что видели все.Нелепая ссора между твоей женой и ее отцом. Ссора, закончившаяся пощечиной.Давай, Марк, говори правду, ты же знаешь, что отпираться бессмысленно. Ты жеумный человек!»

Марк молчал. И тогда Звягинцев решил взять инициативу в своируки.

— Вы меня слушаете, Ольга?

— Да…

— Очевидцы утверждают, что между вами и вашим отцомпроизошел неприятный инцидент.

— Ольга! — Марк крепче сжал руку жены. — Тыможешь не отвечать на его вопросы. Это не официальный допрос, у него дажеполномочий нет!

Это был удар ниже пояса. У Звягинцева действительно не былополномочий. Никаких корок, кроме просроченного удостоверения, которое ему вобход правил оставили в память о Питере по специальному распоряжению начальникаотделения. У него, правда, были сомнительные корочки сотрудника службыбезопасности «Розы ветров», но никакого значения в большом мире закона ипреступлений эти корочки не имели.

— Нет, почему же, — сказала Ольга прерывающимсяголосом, — почему же… Я скажу. Я отвечу на ваш вопрос. Мы действительнопоссорились с отцом. Он обвинил нас в том несчастье, которое произошло с Инкой.Он сказал… Сказал, что мы должны были быть рядом, что мы просто бросили ее.

— А вы…

— Я вспылила. Я сказала, что мы вовсе не обязаныследить… Что он… — Она сглотнула слюну и с трудом произнесла:

— Что он смешон. Что-то вроде этого… Что человек ввозрасте не должен так вести себя, что нужно хоть немного думать о чувствесобственного достоинства.

— И, должно быть, добавили что-то крепкое в адрес егожены?

— Да. — Она подняла глаза на Звягинцева. —Да.

— И тогда он ударил вас.

— Да.

— Что же было дальше?

— Прекратите это немедленно! — снова вмешалсяМарк. — Это бесчеловечно.

Она легко коснулась его руки: успокойся, милый.

— Ничего. Ничего не было. Я ушла домой.

— Вы ушли домой?

— Убежала.

— В котором часу это было?