— Господи, ну откуда же я могу знать? Разве я следилаза часами…

— А вы, Марк? Вы не можете ответить на этот вопрос?

— Точно — нет. Скорее всего после полуночи. Да,конечно, после полуночи.

— А вы не отправились следом за женой? Ведь скореевсего она была в состоянии сильного эмоционального стресса.

Марк смутился. В его холодных, обычно таких самоуверенныхглазах мелькнули страх затравленного зверя и позднее раскаяние.

— Я хотел. Я даже вышел… Но Ольги уже нигде не было.

— И вы вернулись к Шмаринову.

— Да. Дело в том, что у нас еще был не закончен деловойразговор. Я работаю в его концерне, и у нас сейчас намечается крупная сделка…

— И вы решили, что это важнее, чем состояние вашейжены?

— Это работа.

— Понятно. Значит, вы остались с тестем в баре. Вкотором часу вы покинули его?

— Что-то около четырех. Я проводил его до холлагостиницы, и мы условились, что созвонимся с утра.

— Потом вы отправились домой?

— Вы же знаете. Пал Палыч! Потом я вернулся в бар. Ипросидел там до самого его закрытия.

— А почему вы сразу не пошли домой?

— Почему? Мне нужно было продумать один из вариантовсделки. Именно об этом мы и разговаривали с Игорем.

— Значит, вы просидели до закрытия, а потом отправилиськ себе.

— Да.

— И что?

— Ничего. Лег спать и проснулся только тогда, когда выначали стучать Нам в дверь.

— А что ваша жена?

— А что — моя жена? Когда я вернулся, она спала.

— В одежде? — неожиданно спросил Звягинцев.

По лицу Марка пробежала тень, и это не осталосьнезамеченным.

— Так в одежде или нет? Это же очень легкий вопрос,Марк.

— — Я не знаю, — наконец выдохнул он — Что значит,не знаете?

— Дело в том, что я не включал свет. Я боялся разбудитьее.

— Значит, боялись разбудить, — задумчиво произнесЗвягинцев.

— Да, — с вызовом ответил Марк. — Надеюсь,это не преследуется в уголовном порядке?

— Нет, конечно. Теперь вернемся к вашей жене Выутверждаете, Ольга Игоревна, что после того, как покинули бар, сразуотправились домой.

— Да.

— Легли спать.

— Да.

— И проснулись только утром.

— Да.

— Вы уверены в этом?

На Ольгу жалко было смотреть: она сжалась в комок и закрылаголову руками. Марк смотрел на Звягинцева с ненавистью.

— Прекратите это немедленно! Слышите, вы!!! Не смейтемучить ее! Не смейте мучить мою жену!..

— Успокойтесь. Мы не ставим целью в чем-то уличить вашужену. Единственное, чего мы хотим, — установить истину.

Сейчас наступит самый трагический момент. Самый трагическийи самый тяжелый. Он, Звягинцев, должен будет сказать им… Должен будет сказатьей, что ее видели в гостинице ночью. Как раз в то самое время, когда она, по еесловам, спала у себя в коттедже. Сказать — со всеми вытекающими отсюдапоследствиями. Ему очень не хотелось делать этого, именно потому онразволновался и стал называть себя во множественном числе: «Мы не ставим целью…Единственное, чего мы хотим…» Но весь этот прокурорский пафос произвелнеожиданное впечатление на Радика с Колей. Они приободрились, почувствовав, чтоприсутствуют при чем-то значительном. Радик даже подмигнул Звягинцеву — все правильно,шеф, валет — не фигура, бей дамой!

— Значит, вы утверждаете, что после того, как покинулибар, вы вернулись в коттедж.

Ольга молчала.

— Да, — сказал за нее Марк.

— Очень хорошо. Но, к сожалению, мы располагаем другимисведениями. Вас видели входящей в гостиницу и выходящей из нее уже послечетырех, когда Шмаринов.., ваш отец покинул бар и поднялся к себе.

Ольга подняла на Звягинцева полные ужаса глаза.

— Нет! — вырвалось у нее. — Нет! Нет!

— У нас есть показания нескольких свидетелей. В томчисле портье, который опознал вас.

— Нет!

— Вы отрицаете факт посещения гостиницы?

— Я… Этого не может быть… Этого не может быть, правда,Марк?

— Конечно, кара.

— Ну что ж, тогда придется пригласить свидетеля.

Звягинцев снял телефонную трубку. Разговор с Иваном был коротким,потом трубку взял Серый. По просьбе Звягинцева, который предвидел такой поворотсобытий. Серый уже час сидел в холле. Спустя несколько минут после звонкаЗвягинцева он появился в комнате. Переминаясь с ноги на ногу. Серый обвелприсутствующих взглядом и почтительно поздоровался.

— Присаживайтесь, Сергей Алексеевич, — сказалЗвягинцев, и Серый даже слегка обалдел от такой вежливости.

— Ничего, я постою.

— Садитесь.

Серый присел на краешек стула, стоящего у письменного столаЗвягинцева.

— Это наш портье, Сергей Алексеевич Мулец. Надеюсь, вывсе его знаете.

— Видели, — сквозь зубы процедил Марк.

— А теперь, Сергей Алексеевич, расскажите нам все то, очем вы рассказали мне.

— А чего рассказывать?

— О прошлой ночи. Вы видели эту девушку?

— Видел. Она приходила.

— Когда это было?

— Я же говорил, уже после четырех утра. Вошла вгостиницу, поднялась по лестнице и минут через двадцать… Или через полчасавышла.

— Вы спросили у нее, куда она идет?

— А нужно было? Я же знаю. В номере двенадцатьпроживает ее подруга, которая ноги поломала. Что же я буду спрашивать…

— И вы не удивились, что она приурочила свой визит кчетырем или пяти утра?

— Ну… Это же свободная воля свободных людей. Вызнаетенаши правила, шеф. Либерализм и полная свобода.

Ольга не могла отвести взгляда от портье.

— А вам ничего не показалось странным в ее поведении?

Может быть, она была чем-то расстроена или нервничала?

— Да нет. Ничего такого. Она пробежала мимо. И так жебыстро выбежала. Вот и все.

— Вы уверены, что это была я? — Ольга так побледнела,что, казалось, еще секунда — и она упадет в обморок.

— Да, товарищ Мулец, — поддержал ОльгуЗвягинцев. — Вы уверены, что это была именно она?

— Конечно. Только на ней была одежда другая — такойкомбинезон, голубой с белым, и куртка. И еще очки были.