узнала в День благодарения, чертовски милая женщина, души не чающая в сыне. Она раза три, не меньше, шепотом сообщила мне о том, что Эймос был зачат искусственным путем, что мужа она обожает, а Роудс – замечательный человек.

Я пожала плечами:

– Он – мой дружочек.

Роудс улыбнулся.

– Извини, что нарушаю ваши традиции…

Я замолчала, а он покачал головой:

– Билли и Софи празднуют Рождество в сочельник. Мы с Эймом встречали пару раз, но сегодня, мне показалось, он счастлив, учитывая, как скучает по родителям. Это он старается вести себя так, будто не скучает.

– Ну, по крайней мере один папа сейчас с ним.

Его лицо помрачнело.

– Я не хотела тебя огорчать.

Я чуть не облажалась.

– Ты меня не расстроила. Все в порядке.

Эймос вернулся с пакетом, на котором значилось «С днем рождения!». Это был тот самый пакет, в котором несколько месяцев назад ему подарила подарок Джеки.

Он протянул его мне. Без лишних слов, без объяснений: на, мол, держи.

– Ты подумал обо мне!

Я сказала это, хотя в голове мелькнула мысль, что он сбегал к себе и сунул в пакет что-нибудь старое и ненужное. Но, честно говоря, мне было все равно. У меня было почти все, а то, что захочется, я могла купить. Просто я редко это делала. Машину я обменяла по системе трейд-ин просто по необходимости. Пока я даже не раскошелилась на приобретение правильной зимней одежды и обуви, хотя Клара уже отчитала меня за то, что я хожу в легких походных ботинках и жалуюсь на мерзнущие ноги.

Я открыла пакет и, достав увесистую записную книжку в желтом кожаном переплете с буквой А на обложке, провела пальцем по тиснению.

– Это чтобы вы записывали сюда песни, – объяснил Эйм.

Я проглотила комок.

В груди щемило.

– Но если вам не нравится…

Я подняла глаза, говоря себе, что плакать нельзя. Хватит уже! Достаточно наплакалась в своей жизни! Но эти слезы не были бы слезами горя. Я бы не стала оплакивать слова, которые утратила, которые многие годы почти беспрерывно выстраивались в строчки у меня в голове, пока не иссякли.

Эймос об этом не знал. Потому что я ему еще не сказала. Но придется. И я скажу.

Слезинка набухла в уголке глаза – я вытерла ее костяшкой пальца.

– Что ты, Эйм! Она мне нравится. Очень-очень! Ты так внимателен… Спасибо!

– Спасибо вам за усилитель! – отозвался он, внимательно глядя на меня, точно ожидая, что я кривлю душой или еще что-нибудь.

– Можно я тебя обниму?

Он снова кивнул, поднялся и крепко обнял – впервые так крепко на моей памяти. Я поцеловала его в щеку, и он – вот чудеса-то! – поцеловал меня в ответ. Потом с очень смущенным видом сделал шаг назад.

Я чуть не заплакала, но не хотела его смущать. Потом вручила Роудсу два пакета, предназначенных ему.

– Счастливого Рождества, Тобиас!

Он взял их, удивленно вскинув брови от такого переиначивания его имени, и сказал своим начальственным голосом:

– Это ты зря. Могла бы не делать.

– Это ты мог не делать половины того, что сделал для меня! Но ты сделал, особенно сегодня. Идет снег, ужин был вкусным, мы играли в домино – пожалуй, это лучший сочельник в моей жизни! Но не огорчайся, потому что твой подарок не такой крутой, как у Эймоса.

Серые глаза встретились с моими. Он сунул руку в первый пакет и достал рамку.

– Надеюсь, тебе понравится. Вы оба такие славные! Вторую я взяла с твоей страницы в соцсети.

Его кадык дернулся, он кивнул. На первом снимке были они оба – его сделала я, когда много месяцев назад мы ходили к водопаду. Они стояли близко друг к другу у подножия, позировать согласились с неохотой, а встать плечом к плечу намеренно не захотели. Но все равно вышло неплохо!

– Я не знала, что тебе подарить, и подумала, что у вас нет совместных снимков.

Он снова сунул руку в пакет и достал вторую рамку. Насчет нее у меня были сомнения. Не хотелось бы задевать личные границы… Это была фотография маленького Эймоса с собакой.

Роудс с усилием сглотнул. Его взгляд надолго задержался на фотографии. Он сжал губы, затем поднялся, притянул меня к себе и быстро крепко обнял, так что я не смогла вздохнуть.

– Еще там подарочная карта в магазин. Так что ты теперь с нами повязан! – пробормотала я ему в свитер и грудные мышцы.

И замолчала, приникнув к этому невероятному телу, взявшему меня в заложницы. Моя щека касалась его груди, руки прижались к телу, стиснутые его объятиями. От него пахло стиральным порошком и чистотой.

И мне это очень нравилось.

Я любила его, этого нешумного человека, который заботился о тех, кто его окружал. Заботился не напоказ. Совершая обычные поступки, которые говорили обо всем. У него было невероятно большое сердце! Чувство не подкралось ко мне, не ударило меня по затылку. То, что я испытывала к нему, развивалось исподволь, и я наблюдала за этим.

– Спасибо! – пробормотал он, ведя рукой от моей макушки вниз по спине и останавливаясь на пояснице.

Он набрал в грудь воздуха и выдохнул. Это был вздох довольного человека.

И это мне тоже очень нравилось.

– Я пойду к себе. Во сколько мы завтра выезжаем? – спросил Эймос.

Он имел в виду в гости к тете.

– В восемь. Если хочешь позавтракать, встань пораньше, Эйм.

Он не собирался завтракать, о чем нам обоим было отлично известно, но Роудс, будучи хорошим отцом, счел нужным напомнить об этом.

Парнишка хмыкнул:

– Ладно. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – отозвались мы с Роудсом, и я решила, что сейчас самый момент отстраниться. Чуть-чуть. Склонив голову набок, я улыбнулась обращенному ко мне лицу, поросшему щетиной.

– Спасибо, что пригласил провести Рождество вместе с вами!

Его рука пошла прежним путем: от макушки двинулась вниз по спине, только на этот раз спустилась чуть ниже, приближаясь к моей заднице.

Я не возражала. Ни в малейшей степени.

– Знаю, ты хотела повидать тетю и дядю, но я рад, что ты здесь. Действительно рад, – произнес Роудс размеренным тихим голосом. Его глаза пристально смотрели на меня из-под полуопущенных век. – Твой рождественский подарок у меня наверху. Пойдем.

Наверху? По коже снова побежали мурашки… Теперь не только на груди. Неужели это случится?

Если не пойду, не узнаю.

Я кивнула и последовала за ним, наблюдая за тем, как по пути он выключает свет внизу. Елку они не поставили, поэтому мы с Эймом сходили в гараж, принесли крохотное деревце, которое я купила и украсила игрушками из магазина «Все по доллару», и водрузили ее на стопку книг возле телевизора. Гирлянда работала от батареек, и никто не побеспокоился ее выключить.

Пока мы шли в комнату, Роудс держал меня за руку, но дверь за нами захлопнула именно я. Он удивленно посмотрел на меня, а я улыбнулась.

– Присядь,