– Ты что, спятил, Джордж? – досадливо прошептал Эрлах. – Чтотебе проку в этой сухореброй невесте Христовой?!

Мария безотчетно провела пальцами по боку. Ничего себе,сухоребрая!

– Спокойно, Майкл! – усмехнулся тот, кого назвали Джорджем.– Удача на нашей стороне! Я был уверен, что русские не могли не иметь запасноговарианта – Корф слишком умен и хитер! Неистовый человек.

Мария приподняла брови. Неистовый?!

– Как только курьер был убит, его место в дилижансе заняламолодая монахиня, – продолжал Джордж. – Она якобы ехала в Берн к умирающейтетке, но в Берне не задержалась и на минуту. Я упустил ее в городе, но один изпассажиров, какой-то олух, нагруженный книгами, сказал мне, что онарасспрашивала его о дороге на Тун, интересовалась и твоим трактиром. Это она иесть, та, кого мы ищем, кто приведет нас к русскому связному!

– Баба-шпионка? – с отвращением в голосе пробормоталтрактирщик. – Тьфу!

– Эй, поосторожнее! – усмехнулся Джордж. – А как насчетнашей прекрасной Этты?

– Тысяча извинений! – Майкл Эрлах как бы сорвал с головывоображаемую шляпу. – Миледи вне критики. Она одна-единственная. Эта же девкабыла так измучена, что едва добралась до постели. Возьмем ее голыми руками и…

– Никого мы брать не будем! – перебил Джордж. – Наше дело –выявить русского связного. Наверняка у них встреча на Тунской пристани, но тыже знаешь, сколько там бывает народу! Попробуй отыщи там того, кто нам нужен. Аэта крошка приведет нас прямиком к нему.

Эти двое обсуждали свои планы совершенно спокойно, неопасаясь, что здесь, в сердце Швейцарских Альп, отыщется человек, знающий языкдалекой туманной страны!

– Мне надо поспать хотя бы час, Майкл, – широко зевнул вновьприбывший. – Ты уверен, что девчонка не сбежит?

– Куда? – усмехнулся Эрлах. – И в чем? Моя горничная дополуночи возилась с ее сорочкою и платьем. Не голышом же ей бегать по горам?

Мария покачала головой. «Big mistake!» – большая ошибка, какговорят англичане. Он ничего не знает о черном платье – ну что ж, пусть ждет доутра, когда простодушная монахиня проснется, готовая продолжать свое«паломничество»! Хотелось тотчас же выскочить в окошко и броситься в лес,однако ей хватило выдержки – пусть улягутся, уснут…

Через какое-то время, решив, что трактирщик и гость ужеспят, она совсем было изготовилась бежать, однако напряженным слухом уловилалегкие, крадущиеся шаги у двери. Эрлах все-таки решил проверить, на месте лиона!

В мгновение ока Мария содрала с себя платье, бросила его подкровать и прыгнула в постель, выпростав из-под перин (одеял здесь не водилось)голую руку.

Ей стоило нечеловеческих усилий сдержать дрожь ужаса, когдагорячее дыхание коснулось ее плеча.

Эрлах потоптался у кровати – ему явно не хотелось уходить,но, видимо вспомнив о холодной ванне Рейнбаха, где купаются с камнем на шее,пересилил похоть.

– Не такая уж она и сухоребрая! – услыхала Мария его шепот.

Потом дверь спальни тихонько затворилась, и ключ повернулсяв замке.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулась «монахиня».

Она поспешно надела черное платье, обулась и туго окрутилавокруг головы косу. Да, и не забыть о деньгах!

Она уже перекинула ногу через подоконник, когда сердце ееупало: мыслимо ли – тайком проскользнуть через этот сияющий в лунном светедвор?! Мария молитвенно сложила руки – и тихонько вскрикнула от радости, когданевесть откуда взявшееся черное облачко заволокло луну.

Длилось сие невероятное затмение не более двух минут, ноМарии этого вполне хватило: спуститься по бревенчатой стене было раз плюнуть;перелезть через забор – то же самое. Она даже не успела испугаться, что ейсейчас придется идти по незнакомой дороге в кромешной тьме, – луна сновазасияла на небе.

– Спасибо тебе, милая, голубушка, красавица моя! –прошептала Мария и вприпрыжку побежала по узкой горной дороге на восток кТунскому озеру.

* * *

Утро застало Марию в пути. Издалека доносился ровный,грозный гул, наверное, там шумел один из знаменитых швейцарских водопадов,возможно зловещий Рейнбах, но Мария побоялась свернуть с дороги и потерятьвремя, любуясь красотами природы. Попавшуюся на пути деревню она обошластороной, опасаясь, что преследователи могли обогнать ее кратчайшей дорогою итеперь подкарауливают.

Между тем погода постепенно портилась, и когда Мария, такничего и не придумав, добрела до деревушки Унтерзеен, откуда, как ей объяснили,ходила почтовая лодка в Тун, вершины гор скрылись в тяжелых, темных облаках. НиЭрлаха, ни кого-либо, похожего на человека по имени Джордж, на пристани небыло.

Лодочник закричал:

– Кому в Тун – садитесь скорее! Еще час – и начнется буря. Ясейчас отчаливаю.

Три крестьянки, ожидавшие на берегу, подхватив свои корзинкии юбки, бросились наперегонки к лодке.

Их опередили два молодых пастуха, распространявшие вокругсебя острый запах своих козьих безрукавок. Впрочем, как выяснилось, они спешилитолько для того, чтобы помочь почтенным матронам взойти в качающуюся лодку. Необошли помощью и Марию. Она не сводила глаз с дороги, круто спускавшейся сгоры, с замиранием сердца ожидая, что на ней вот-вот появятся преследователи…«Господи! Господи, помилуй!» – твердила непрестанно и только тогда вздохнуласвободно, когда лодочник оттолкнулся веслом от берега и умело направил своюосадистую посудину по неспокойным водам.

И тут Мария заметила, что любопытные взоры ее попутчиков какбы приклеились к ней. Ей оставалось лишь вообразить, какое дивное зрелище онапредставляет: в уродливом черном платье явно с чужого плеча, вся в поту и впыли, с нечесаной косой. Право, если бы в сих местах были женскиеисправительные учреждения, Мария являла бы собою типичный портрет беглянкиоттуда!

Да она и была беглянкою… Впрочем, нет, не только! Она едетза бумагами, которые подорвут престиж Англии, которые укрепят позиции России вчерноморских портах! Она здесь не просто так – одяжка [106] какая-нибудь. Она –курьер, вернее, нарочный, у нее высокая миссия!