Наконец мы увидели, что из правого шлюза «Адрии» отдалиякорь. Тут нам стало ясно, что удара в бок нам не миновать, так как прискорости, с какой шел пароход, было очевидно, что на таком расстоянии якорь неуспеет и не сможет забрать грунт и удержать пароход, обладающий колоссальнойинерцией. Мичман Сапунов крикнул, чтобы давали кранцы, и побежал на баквызывать команду. Я кинулся к кормовому кубрику, где помещались мои казаки, изакричал, чтобы они по тревоге выбегали наверх. В этот момент я услышал, какотдался второй якорь «Адрии», и она приблизилась так, что уже с палубы«Лукулла» нельзя было видеть, что делается на носу парохода, продолжавшегонеуклонно надвигаться на левый бок яхты. Секунд через десять «Адриа» подошлавплотную, раздался сильный треск, и во все стороны брызнули щепки и обломки отполоманного фальшборта, правильного бруса и верхней палубы.

Это взволнованное свидетельство очевидца. А вот какотозвались на событие люди сведущие, попытавшиеся проанализировать случившееся…Впрочем, слова «случившееся», «случай», «случайность» здесь совершенно ни причем. Все указывает на то, что диким маневром парохода «Адриа» двигала чья-тозлая воля.

Пароход после того, как перестал быть штаб-квартиройКрасного Креста, совершал постоянные оживленные сношения с советскими портамиЧерного моря. Приходя в Константинополь и уходя, «Адриа» никогда прежде незанимала места вблизи «Лукулла», имевшего стоянку в стороне от фарватера. И наэтот раз «Адриа» шла обычным для судов путем и лишь затем, выйдя на линию«Лукулла», свернула с фарватера.

Разрезав почти пополам яхту, «Адриа» дала задний ход,вследствие чего в пробоину хлынула вода. Этот задний ход противоречит морскимправилам! Яхта, даже и протараненная, могла оставаться на плаву, удерживаемаяносом парохода. Задний ход довершил ее гибель.

Любопытно, что значительная часть команды была спасенабросившимися на место катастрофы турецкими лодочниками, которые поспешили напомощь еще до несчастья, увидев, как «Адриа» неожиданно свернула на «Лукулл». С«Адрии» никакой помощи подано не было.

Тотчас пассажиры «Адрии», которые в прошлый раз пришли наней из Батума, вспомнили, что незадолго до выхода парохода из советского портатуда прибыл из Москвы поезд со сформированной в Москве новой командой из Чеки.А впрочем, это все могли быть только слухи…

Итак, на нашей квартире собрались те, кто должен был принятьучастие в совещании.

Генерал сказал моему мужу:

– Похоже, неизвестный, напавший на вас, оказал нам всемочень большую услугу. У нас есть все основания вспомнить его добром. Он вывелиз строя вас, Максим Николаевич, а нас вынудил приехать провести совещание у васдома. А ведь, сказать по правде, у меня была мысль просто-напросто обойтись безвас, провести совещание на «Лукулле». Вполне вероятно, что все мы находились быв кают-компании и могли бы погибнуть. Вот видите, как полезно иногда навещатьтяжелобольных, исполняя свой христианский долг.

Петр Николаевич Врангель невесело усмехнулся. Мы с Максимомобменялись взглядами. Потом я спросила мужа, о чем он подумал в ту минуту.Оказывается, и в его, и в моей памяти в это мгновение возникло воспоминание овизите Елены Феррари в редакцию и ее прощальных словах. Фактически те же словапроизнес сейчас генерал: «У нас есть все основания вспомнить добром вашегозлоумышленника…»

Неужели Елена Феррари имеет какое-то отношение кслучившемуся? В наше время во все можно поверить! Большевики сильнее, чем намказалось, сильнее, чем нам хочется верить. Они скрутили Россию в бараний рог спомощью нечеловеческой жестокости, которая превращает людей в безропотныхрабов.

Но, предположим, в покушении на генерала (а цель была именнотакова) и впрямь участвовала Феррари. Но ради чего ей было спасать Максима? Илия соединяю несоединимое и на него напали случайные злоумышленники?

Но не слишком ли много случайностей?

А если все так, как я предполагаю, что ей нужно от нас, отМаксима? И каких шагов с ее стороны следует ждать теперь?

Глупо, конечно, предполагать такое, но… но неужели онарешила продемонстрировать Максиму свое «могущество», чтобы завладеть старойтетрадкой, исписанной по-французски?

Мы с мужем так и не удосужились прочесть ее. Нет ни времени,ни особенного желания. Мыслимо ли думать, что такое желание сохранилось у ЕленыФеррари?

Этого я не знаю. Зато я определенно знаю, какое желаниепоявилось у меня теперь: как можно скорее покинуть Константинополь!

Что происходит дальше, я не могу толком описать. Это что-тонемыслимое, необъяснимое, несусветное!

За окном раздается резкий свист, а потом… потом на порогепоявляется фигура в камуфле и черной «чеченке». Сначала ее вижу я, потому чтостою лицом к двери. Ее явление столь неожиданно, что Иса не успеваетразвернуться и выстрелить: фигура отшатывается назад, и при этом слышится такойгрохот, словно она рухнула с крыльца. Иса стреляет в пустоту. И тут жераздается срывающийся мальчишеский крик:

– Там человек с пистолетом! Там человек с пистолетом!

Как будто это нуждается в пояснениях…

Затем раздается тяжелый топот нескольких пар ног и голос –уже другой голос, который заставляет ноги подкашиваться, а руки опускаться.Голос, который подавляет волю, приказывает:

– Бросить оружие! Вы окружены! Считаю до трех! Р-раз…

– Подождите! – вопит мальчишка. – Там Клоди и еще какая-тодама!

– Два…

– На пол! – орет Иса, и я послушно падаю. А Клоди стоит.Господи, да ведь она ничего не поняла – Иса кричит по-русски!

Он сшибает Клоди толчком в спину. Она падает так тяжело, чтоя подпрыгиваю на полу.

– Не стреляйте! – кричит Иса. – У меня две заложницы!Уберите оружие, отойдите от крыльца! Считаю до трех, потом буду стрелять вженщин. Р-раз…

Мгновение напряженной тишины, потом вдруг оглушительный звони грохот. На меня сыплются стеклянное крошево, щепки… Я глохну, обмираю, можетбыть, даже умираю. Ведь это выстрелы, а Иса сказал, что будет стрелять вженщин. Может быть, он уже стреляет?

Рядом кто-то тоненько кричит. Это я кричу? Или Клоди?

Чей-то голос над моей головой:

– Вы живы? Вы живы?