Но что ему обо мне известно? Мы не виделись несколько лет.Неужели только с помощью телепатии он успел почувствовать то изменение, котороево мне произошло? Господи, мне следовало выбросить это из головы. У меня ещебыло время отступить, вернуться в Хижину Отшельника и оставить Стирлинга впокое – пусть себе и дальше продолжает обшаривать дом. Я мог бы скрыться,прежде чем он догадается, кем я стал.

"Да, уйти, причем немедленно, пусть он думает, что яобычный смертный, начитавшийся Вампирских хроник. А позже, когда его здесь небудет, я вернусь".

Но я не мог сдвинуться с места. Мне было слишком одиноко.Душу мою охватывали самые противоречивые чувства. Вот в чем заключалась правда.А здесь, рядом, находился Стирлинг, и, стоило только войти, я мог бы, еслиповезет, достучаться до сердца Лестата.

Повинуясь порыву, я совершил то, чего ни в коем случаеделать не следовало: открыл заднюю незапертую дверь и вошел. Замерев на секундув темной элегантной гостиной, стены которой были увешаны картинамиимпрессионистов, я направился дальше по коридору, мимо явно пустых спален ивскоре нашел Стирлинга в одной из комнат передней половины дома – параднойгостиной, заставленной позолоченной мебелью, с тюлевыми занавесками наобращенных к улице окнах.

Стирлинг стоял возле высокого книжного шкафа у левой стены идержал в руке открытую книгу. Он едва взглянул на меня, когда я шагнул изтемноты в круг света, падавшего от люстры.

Что он увидел? В первую секунду я даже не попытался найтиответ на этот вопрос Меня занимало другое. Одного только взгляда на него мнебыло достаточно, чтобы осознать, насколько мне дорог этот человек, как свеживоспоминания о наших прошлых встречах, когда он давал наставлениявосемнадцатилетнему юноше, способному видеть духов. Он почти не изменился с тойпоры: те же мягкие седые волосы, зачесанные назад, открытый высокий лоб искошенные виски, большие серые глаза, полные сочувствия. Стирлинг выглядел небольше чем на шестьдесят лет с небольшим, по-прежнему был строен, и на немловко сидел льняной костюм, синий в белую полоску. Годы будто не коснулись его.

Постепенно, хотя на самом деле прошло всего несколькосекунд, я понял, что Стирлинг боится. Он смотрел на меня снизу вверх – при моемросте почти все смотрят на меня снизу вверх – и явно понимал, что со мнойпроизошло что-то неладное, но никак не мог определить, что именно. Инстинктивноощущая страх и не сомневаясь, что он небезоснователен, Стирлинг тем не менее неутратил достоинства, а уж достоинства Стирлингу было не занимать.

Я, конечно, Охотник за Кровью, но легко могу сойти заобычного смертного. Только не для такого проницательного человека. К тому же онмог прибегнуть к телепатии, хотя я сразу одним усилием воли, как учили меняСоздатели, постарался закрыть свое сознание.

– Квинн, – произнес Стирлинг, – что с тобойслучилось?

Его мягкий британский акцент в мгновение ока перенес меня начетыре с половиной года назад.

– Со мной много чего случилось, Стирлинг, –ответил я, прежде чем успел прикусить язык, и тут же с присущей мнеопрометчивостью – вот растяпа! – перешел к сути дела: – Но ты зачем здесь?Лестат разрешил тебе находиться в его квартире?

– Нет, – не задумываясь, откликнулся он. –Должен признаться, я не заручился его разрешением. – И сочувственнопоинтересовался: – Ну, а ты, Квинн? Ты зачем здесь?

Он поставил книгу обратно на полку и шагнул ко мне, но яотступил назад, в тень коридора.

Доброжелательность Стирлинга привела меня в чувство. Но тутв игру вступил еще один неизбежный элемент: в нос мне ударил сладостный,восхитительный человечий дух, и я вдруг отрешился от всего, что знал оСтирлинге, видя в нем теперь только добычу.

Я понял, что нас теперь разделяет огромная бездоннаяпропасть, и я жаждал утолить им свой голод, словно вместе с кровью в менявольется и его доброта.

Но Стирлинг ведь не злодей и не грешник. Поэтому он не могбыть добычей. Глядя на него, я терял рассудок. Мною руководило острое чувствоодиночества, а голод доставлял нестерпимые муки. Мне хотелось и насытиться этимчеловеком, и поведать ему о своих горестях и бедах.

– Не подходи ко мне близко, Стирлинг, –предостерег я, стараясь казаться спокойным. – Ты вообще не должен здесьнаходиться. У тебя нет на это никакого права. Если ты так чертовски умен, топочему просто не пришел днем, когда Лестат не смог бы тебя остановить?

Запах его крови доводил меня до безумия, а кроме того, яотчаянно жаждал устранить пропасть между нами – будь то посредством убийстваили любви.

– Я сам точно не знаю ответа на этот вопрос,Квинн. – Британский акцент придавал его речи налет официальности, хотя тонвовсе не был таковым. – Меньше всего я ожидал встретить здесь тебя.Позволь получше разглядеть, каким ты стал.

Дрожа с ног до головы, я отрицательно покачал головой ипостарался вложить в свой голос как можно больше решимости.

– Стирлинг, даже не пытайся очаровать меня своейстаромодной обходительностью. Здесь обитает тот, кто гораздо опаснее меня. Илиты не веришь историям Лестата? Только не говори, будто думаешь, что вампирысуществуют лишь в книгах.

– Так ты один из них, – тихо проговорил он и насекунду нахмурил лоб. – Лестат постарался? Это он превратил тебя ввампира?

Меня поразила его дерзость, хотя тон оставался в рамкахвежливости. С другой стороны, он ведь был гораздо старше меня и, разговаривая сзеленым юнцом, сознавал свой авторитет. И снова на меня нахлынула моя прежняялюбовь к этому человеку, потребность в общении с ним, и снова эти чувстванелепым образом смешались с ненасытной жаждой.

– Лестат здесь ни при чем, – сказал я. – Онвообще не имеет к этому никакого отношения. Я пришел сюда, чтобы найти его,Стирлинг, и надо же такому случиться, что я наткнулся на тебя. Какая трагедия!

– Трагедия?

– А как же иначе, Стирлинг? Ты знаешь, кто я. Тызнаешь, где я живу. Ты знаешь все о моей семье в Блэквуд-Мэнор. Разве теперь,после того как мы встретились и тебе открылась моя тайна, я могу уйти простотак?

Я почувствовал, как горло распухло от жажды. Перед глазамивсе поплыло.

– Даже не заикайся о том, что, если я тебя отпущу,Таламаска не станет меня преследовать, – словно издалека донесся до моего слухасобственный голос. – Даже не заикайся, что ты и твои помощники не будетешнырять повсюду, не спуская с меня глаз. Я знаю, как это бывает. Тебе чертовскине повезло, Стирлинг.