* * *

На следующий день, в воскресенье, Михаил ВладимировичШоринов сидел за одним столом с человеком, который приходился ему родственникоми у которого он собирался просить денег на то, чтобы выкупить архив Лебедева.Но для того, чтобы получить эти деньги, нужно было ввести родственника в курсдела.

А дело состояло в том, что когда-то на одном из закрытыхномерных заводов в научно-исследовательской лаборатории работал ВасилийВасильевич Лебедев, который изобрел чудодейственные бальзамы, позволяющие всчитанные минуты снимать ревматическую и головную боль, похмелье, усталость,бессонницу, стресс. Один бальзам за две недели останавливал катастрофическоевыпадение волос, другой в течение месяца избавлял от множества кожных болезней,третий мгновенно снимал все виды аллергических реакций, а всего их было пять.Бальзамы эти выпускались на том же заводе, но в очень ограниченных количествах– только для правящей элиты. Но методика, примененная Лебедевым для составленияи изготовления бальзамов, открывала достаточно широкие перспективы, и ВасилийВасильевич продолжал работать в этом направлении. Беда, однако, состояла в том,что работал он не по плану научно-исследовательской работы лаборатории, а всвободное время, по вечерам и выходным дням, по собственной инициативе,следовательно, что бы он там ни изобрел, завод на это никаких прав не имел.Если бы по плану НИР – другое дело, тогда все разработки Лебедева считались быслужебным произведением и принадлежали бы организации, в которой он работал. Ато, что он сделал дома в свободное от основной работы время, принадлежалотолько ему.

Разрабатывал же Лебедев новый бальзам, который благотворновлиял на творческие способности и вообще на интеллектуальную деятельность.Разумеется, если было на что влиять. От его бальзама человек не делался умнееили талантливее, чем был. Но зато уж если что в человеке было, то раскрывалосьв полной мере. Василий Васильевич, по-видимому, не был наивным и доверчивым ипрекрасно понимал, что если будет работать над своим препаратом в лаборатории,то при успешном исходе на бальзам тут же наложат руку, а сам он получиткакую-нибудь паршивенькую премию в конце квартала. Поэтому работал он дома,кустарно, соорудив мини-лабораторию в своей комнате, а результаты опробовал насвоих близких друзьях и родственниках. Ну и на себе, разумеется. Результатыоказались потрясающими, и информация об этом просочилась. А Лебедев возьми иумри. Прямо, можно сказать, в расцвете творческих сил, в возрасте шестидесятивосьми лет. И случилось это около двух лет назад. Его молодая вдова спустянесколько месяцев после похорон отбыла на постоянное жительство в ЗападнуюЕвропу, прихватив с собой весь архив мужа.

В Москве нашлась группа энтузиастов, которые решилиповторить путь, пройденный покойным ученым. Разыскали первым делом тех егодрузей и родственников, на которых Лебедев проверял свое изобретение. Онирассказали, что он использовал два из пяти официально производимых бальзамов идобавлял к ним еще что-то, еще какой-то препарат. Какие именно два из пяти, онине помнят, внимания не обращали, но бутылочки были заводские, с этикетками, накоторых крупными красными буквами было написано «Бальзам Лебедева». Группаэнтузиастов с рвением взялась за дело, раздобыв все пять разновидностейбальзама Лебедева и начав экспериментировать с ними. Первые результаты былобнадеживающими. Найдены те два бальзама, которые лежат в основе, и полнымходом идет поиск третьей составляющей, которую в тиши своей квартиры изобрелВасилий Васильевич. И здесь уже достигнуты определенные успехи, созданпрепарат, который назвали лакреол, но… Необходимый эффект получен, а пациентыумирают. Вот ведь неприятность какая. И чтобы с этой неприятностью покончить,нужно раздобыть у вдовы Лебедева архивы. Вдову нашли, уговорили ее отдатьархивы, но она просит за них очень большие деньги. Вот, собственно, и всяпроблема. А то, что новый препарат принесет огромные доходы, сомневаться неприходится. Он будет дешев в производстве, потому что в основе его лежатбальзамы, изготовление которых уже давно налажено и никаких новых вложений,кроме как на закупку сырья, не потребует. Более того, в ходе конверсии завод,производивший бальзамы Лебедева, был рассекречен и акционирован, а в настоящиймомент его полновластным хозяином является не кто иной, как сам МихаилВладимирович Шоринов, лицензии на производство бальзамов Лебедева больше ни укого нет, так что конкуренции опасаться не следует. Цену новому бальзамуустановят сверхвысокую, но покупать его все равно будут, куда денутся. Егобудут литрами закупать мамы мальчиков-абитуриентов, которые не допустят, чтобыих чадо провалилось на вступительных экзаменах в институт и загремело в армию.Научные работники, люди творческих профессий, студенты перед сессией – да всебудут покупать. Даже дворники. Каждый будет лелеять надежду на то, что в немпроснется Пикассо или Эйнштейн.

– Сколько? – коротко спросил родственник Шорина.

– Она требует миллион долларов. Но наличными и там, закордоном. Отсюда мне столько не вывезти.

– В какой стране?

Михаил Владимирович был слишком осторожен, чтобы назватьродственнику страну, где проживала вдова Лебедева Вероника. Родственник былбогат и могуществен, и с него станется Шоринову отказать и сделать дело самому.Если архив Лебедева попадет в его руки, то он и сам найдет возможность изготавливатьпрепарат. Поэтому Шоринов сказал неправду. Более того, он скрыл от дорогогодядюшки и то обстоятельство, что Вероника Лебедева уже вовсе и не Лебедева,поскольку вышла замуж за гражданина Австрии Вернера Штайнека. Незачем емузнать, ни где живет вдова, ни как ее теперь зовут.

– В Нидерландах.

– Значит, наличные нужны в Нидерландах?

– Не обязательно. Меня устроила бы любая странаЕвросоюза, я легко могу найти людей, которые без проблем перевезут наличныечерез границы.

– Как скоро нужны деньги?

– Как можно скорее, пока вдова не передумала.

– Что ты предлагаешь мне?

– Двадцать процентов. Я беру у вас в долг миллиондолларов под двадцать процентов в месяц.

– Тридцать пять, – жестко сказал родственник.

– Да помилуйте, дядюшка! – всплеснул руками Шоринов. –Какие тридцать пять! Это ж через три месяца долг вырастет в два раза. Мытолько-только развернуться успеем за это время.

– А ты поворачивайся быстрее, – усмехнулся егобогатый родственник. – Хорошо, договоримся так. Я даю тебе деньги начетыре месяца под двадцать пять процентов. Через четыре месяца ты должен будешьвернуть мне два миллиона. Если ты не успеваешь, я получаю долю в прибылях.Тридцать процентов в течение первого года, а там посмотрим. Так что в твоихинтересах шевелиться быстро, а то обдеру тебя как липку. Позвони мне завтравечером, скажу, где и когда получишь деньги. Все, Миша, свободен.

Из дома своего дядюшки Михаил Владимирович вышел с мокрымиподмышками и колотящимся сердцем. Бог мой, в какую кабалу он влезает! ЕслиОльга ошиблась и в архиве Лебедева нет того, что им нужно? Если они не успеютразвернуться за четыре месяца? Если… Если… Черт бы его побрал, живодера! Ноденьги пообещал, и на том спасибо.