После свадьбы Ольга делала все, чтобы он не разочаровался,не пожалел о принятом решении. И он не пожалел. Ольга стала не толькопостоянным источником положительных эмоций в постели и на кухне, но ипомощницей, соратницей. Тем, что иные мужья называют «надежным тылом». Он помогей сделать кандидатскую диссертацию за полтора года и постоянно слышал от нее,что он самый умный и самый талантливый медик во всей России, а то и во всеммире. И она верила в свои слова, как верила и в большое будущее своего мужа. Ондолжен был, по ее замыслу, стать самым известным, самым великим исоответственно самым богатым врачом-психиатром сначала в России, потом вЕвропе, а там, бог даст… Для осуществления этой части жизненного плана онаготова была на все. И то, что в интересах дела она, кандидат медицинских наук,согласилась работать медсестрой, было в ее глазах вовсе не жертвой, анеобходимой платой за успех, причем мизерной частью этой платы. Она готова былаи на большее. Собственно, не было такого, чего она не сделала бы для достиженияпоставленной цели.

Жара, стоявшая в Москве всю первую половину июня, внезапносменилась холодными дождливыми днями. Окна в комнате были распахнуты настежь, иструи дождя, с ровным шумом проносящиеся вниз, то и дело сердито выплевываликрупные капли прямо на широкий, уставленный цветочными горшками подоконник.Михаил Владимирович Шоринов любил дождь. В такую погоду на него нисходилиумиротворение и тихая радость.

Ольга знала, что к Шоринову лучше всего приходить в субботувечером. Это было самое спокойное время. Во все остальные вечера телефоннадрывался от постоянных звонков, которые прерывали разговор, мешалисосредоточиться, сбивали настрой. По этой же причине она никогда не приходила кнему в офис. Только домой и только в субботу, когда жена с детьми на даче, аделовые звонки в большинстве своем откладываются на воскресенье, поближе кпонедельнику, чтобы не забылись.

Она аккуратно сняла мокрый плащ, скинула туфли и босикомпрошла в комнату. Ступни у нее были красивые, изящные, ухоженные, с тщательнымпедикюром, и Ольга никогда не упускала возможности продемонстрировать их.Шоринов не без удовольствия оглядел ее ноги, довольно откровенно обнаженныеукороченной юбкой строгого костюма. Когда-то давно они с Ольгой былилюбовниками, правда, недолго, но воспоминания у него остались самые приятные.Она была умной и ненавязчивой, темпераментной и нетребовательной. С тех пор,как она вышла замуж за своего психиатрического гения, их интимные отношенияпрекратились и перешли в сугубо деловые.

– Как идут дела? – поинтересовалась Ольга,усаживаясь на мягкий диванчик возле окна и вытягивая ноги.

– Успешно. Мы ее нашли. Но она оказалась той ещещучкой, – усмехнулся Шоринов. – Запросила столько, что мне одному непотянуть. Нужно искать спонсора, который войдет в долю.

– Черт!

Она с досадой стукнула кулачком по диванной подушке.

– Неужели эта дура понимает ценность архива? У нее жеобразования – полтора класса и три койки. Ее кто-то консультирует?

– Непохоже, – покачал головой Шоринов. – Мойчеловек присматривался к ней, он считает, что ее просто жадность обуяла.Дура-то она дура, но ведь сообразила, что если приложены такие усилия, чтобынайти ее, то цена архиву ее покойного мужа – далеко не три рубля. Короче,сейчас я занимаюсь тем, что пытаюсь найти деньги. Она просит миллион долларовналичными.

– Миллион! – ахнула Ольга. – Да она с умасошла!

– И тем не менее.

Шоринов встал и подошел к окну. Ольга смотрела на его широкуючуть сутуловатую спину и понимала, что сейчас решается ее судьба. Михаил ссамого начала поверил в идею и в то, что она принесет громадные прибыли, но он,конечно, не ожидал, что потребуются такие огромные затраты. Миллион долларов!Да его и через таможню-то не пронесешь. Неужели он откажется, бросит все наполпути?

– Что у твоего мужа? – глухо спросил он. –Никакой надежды, что обойдемся своими силами?

– Никакой, – твердо ответила Ольга. – Он,правда, уверен, что сможет, думает, что он не глупее Лебедева. Но я в это неверю. И потом, это становится опасным. Люди же умирают один за другим, ужевосемнадцать человек за полгода. И никакого просвета. Это просто счастье, чтоникто из родственников не поднял скандал, но везенье когда-нибудь кончается. Ябоюсь рисковать.

– Значит, надо искать человека, который даст наличныетам, на месте. Из России столько не вывезти, даже если бы они у меня были. Оля,пойми меня правильно, я сделаю все, что в моих силах, но я должен быть уверен,что это не блеф, не мыльный пузырь. Мой риск – это мой риск, я ввязался в этодело добровольно и готов был рисковать своими деньгами. Но только своими. Апоскольку я вынужден обращаться к третьим лицам, я буду рисковать уже ихденьгами. Если ничего не получится, я должен буду вернуть долг. Ты понимаешь, вкакую кабалу я попаду? Поэтому подумай еще раз и скажи мне: ты точно знаешь,что в архиве Лебедева есть то, что вам нужно? Ты точно знаешь, что онразрабатывал именно тот препарат, о котором идет речь у нас с тобой? А некакое-нибудь лекарство от поноса?

– Миша, ты не должен сомневаться. У нас ведь почти всеполучилось. У нас уже есть лакреол – препарат, стимулирующий творческийпотенциал, интеллектуальную деятельность. Препарат необычайно эффективный, тысам прекрасно знаешь это, ты же читаешь газеты. Во всех некрологах сказано:«Ушел из жизни в расцвете творческих сил, буквально за день до скоропостижнойсмерти завершил лучшее свое произведение…» Это же не я придумала, это оценкаспециалистов. Но они умирают, Миша, и с этим мы ничего поделать не можем.Поэтому и нужен архив Лебедева. Он что-то придумал, хитрость какую-то, но в егоэкспериментальной группе не было ни одного летального исхода.

– Хорошо.

Шоринов обернулся и пристально посмотрел на Ольгу, потомсделал несколько шагов и подошел к ней вплотную. Теперь он возвышался над ней,навис, заслоняя собой свет, падающий из окна, и ей на какое-то мгновение сталострашно, она почувствовала себя слабой и зависимой.

– Я найду деньги, чтобы выкупить архив у вдовыЛебедева. Но ты должна мне пообещать…

– Все что хочешь, – быстро ответила она.

– Не торопись, Оля. Так вот, поскольку речь идет обочень больших деньгах, всегда возможны осложнения и неприятности. Не исключено,что кого-то нужно будет положить к вам в отделение. Ты меня поняла?

– Да, – едва слышно прошептала она, не сводя глазс лица Шоринова.

– Как ты будешь обманывать своего мужа, будешь ли тылечить людей в клинике или принесешь препарат мне, меня сейчас не интересует.Мне может понадобиться твоя помощь, и ты мне эту помощь должна будешь оказать.Ты будешь соучастницей. А может быть, и исполнительницей. А теперь подумай ещераз. Согласна ли ты? Стоит ли игра свеч?

– Да, – ответила она хрипло и тихо. Откашлялась,глубоко вздохнула и еще раз повторила, громко и отчетливо: – Да. Я согласна.