– Ничего, – ответил я ему. Когда лодку качало,смит-и-вессон хлопал меня по бедру, и я смотрел на Эдди. Я подумал: нет смыслаторопиться с этим. Он мне еще понадобится.

– У нас есть одно маленькое дело, – сказаля. – В Бакуранао. Я тебе скажу, что делать, когда придет время.

Я не хотел говорить ему заранее, потому что знал, что онзабеспокоится и перетрусит и тогда от него никакой пользы.

– Лучше меня тебе никого не найти, Гарри, – сказалон. – Я самый подходящий для тебя человек. Можешь на меня положиться.

Я посмотрел на него, какой он длинный, мутноглазый,трясучий, – и ничего не сказал.

– Слушай, Гарри. Дай один только глоток, –попросил он. – Я боюсь, как бы меня не начало трясти.

Я дал ему, и мы сидели и ждали, когда стемнеет. Закат былкрасивый, и дул славный легкий бриз, и когда солнце уже почти село, я запустилмотор и медленно повернул к берегу.

Мы остановились в темноте примерно за милю от берега. Сзаходом солнца течение стало сильнее, и я заметил, что оно изменилонаправление. Виден был маяк Морро немного дальше к западу и вечернее зарево надГаваной, а огни напротив нас были Ринкон и Бараков. Я вел лодку против течения,пока не миновал Бакуранао и не подошел совсем близко к Кохимару. Потом япоставил ее по течению. Было уже совсем темно, но мне нетрудно было определить,где мы. Все огни у меня были погашены.

– Что мы будем делать, Гарри? – спросил меня Эдди.Его опять разбирал страх.

– А ты как думаешь?

– Я не знаю, – сказал он. – Ты меняпугаешь. – Казалось, его вот-вот опять начнет трясти, и когда он подошелко мне, я почувствовал его дыхание, вонючее, как у стервятника.

– Который час?

– Сейчас пойду посмотрю, – сказал он. Он вернулсяи сказал, что половина десятого.

– Ты голоден? – спросил я его.

– Нет, – сказал он. – Ты же знаешь, что я такне могу есть, Гарри.

– Ладно, – сказал я ему. – Глотни разок.Когда он глотнул, я спросил, как ему теперь. Он сказал, что теперь ему хорошо.

– Я тебе немного погодя еще дам, – сказаля. – Я же знаю, что ты перетрусишь, если тебе не дать выпить, а выпивки унас мало. Так что не стоит налегать.

– Ты мне лучше скажи, в чем дело, – сказал Эдди.

– Слушай, – заговорил я в темноте. – Мы идемк Бакуранао, чтобы взять там двенадцать китайцев. Когда я тебе скажу, тыстанешь у штурвала и будешь делать то, что я тебе скажу. Мы примем эту дюжинукитайцев на борт и запрем их в каюту. Теперь иди, закрой снаружи носовой люк.

Он пошел, и я видел его длинную фигуру в темноте. Онвернулся и сказал:

– Гарри, можно мне теперь один глоток?

– Нет, – сказал я. – Я хочу, чтоб ты былтолько на взводе. Я не хочу, чтоб тебя развезло.

– Я надежный человек, Гарри. Вот увидишь.

– Ты пьянчуга, – сказал я. – Слушай. Одинкитаец привезет всю дюжину на лодке. Как только он приедет, он даст мне денег.Когда они все сядут, он даст мне еще денег. Как только ты увидишь, что он даетмне деньги второй раз, сейчас же запускай мотор и выходи в море. Не обращайвнимания, если что произойдет. Что бы ни произошло, давай полный вперед. Понял?

– Да.

– Если кто-нибудь из китайцев вздумает вырваться изкаюты или высунуть голову из люка, когда мы будем уже в пути, бери духовоеружье и загоняй их назад, как только покажутся. Умеешь обращаться с духовымружьем?

– Нет. Но ты мне можешь показать.

– Ты все равно не запомнишь. Умеешь обращаться свинчестером?

– Просто нажать спуск и стрелять?

– Правильно, – сказал я. – Только смотри, непробей корпус.

– Дал бы ты мне глоток, – сказал Эдди.

– Ладно. Немножко дам.

Я дал ему выпить. Я знал, что теперь он не опьянеет; всерастворится в его страхе. Но каждый глоток будет действовать некоторое время.Выпив положенное, Эдди сказал, точно радуясь этому:

– Значит, теперь мы будем возить китайцев. Что ж, я,ей-богу, всегда говорил, как дойду до ручки, так стану возить китайцев.

– Но ты, видно, еще никогда не доходил до ручки, –сказал я ему. Смешной он был все-таки.

До половины одиннадцатого я еще три раза давал ему выпить,для храбрости. Смешно было наблюдать за ним, и это не давало мне задумываться.Я не рассчитывал, что придется так долго ждать. Я предполагал сняться, кактолько стемнеет, отойти настолько, чтобы не попасть в полосу света, и в видуберега идти на Кохимар.

Около одиннадцати я увидел два огня на мысу. Я немноговыждал и потом стал медленно двигаться по направлению к берегу. Бакуранао –бухта, где прежде была большая пристань для погрузки песка. Там есть небольшаяречка, которая вливается в бухту, когда дожди размывают песчаный бар. Зимойсеверный ветер наносит песок и запирает речке выход. Прежде туда подходилишхуны и грузили guabos[5] с реки, и там был городок. Но его разрушило ураганом, итеперь там стоит один только дом, который gallegos построили из обломковснесенных ураганом хижин и который служит им чем-то вроде клуба, они туда повоскресеньям приезжают из Гаваны гулять и купаться. Есть там еще один дом, гдеживет уполномоченный, но этот дом стоит довольно далеко от берега.

В каждом таком селении на побережье есть уполномоченныйправительства, но я был уверен, что китаец с ним договорился и даже возьмет еголодку. Когда мы подошли ближе, я почувствовал запах водорослей и тотсладковатый запах кустарника, которым всегда тянет у берега.

– Ступай на бак, – сказал я Эдди.

– Здесь не на что наткнуться, – сказал он. –Риф с другой стороны, у входа в бухту. – Он, видите ли, когда-то былхорошим матросом.

– Следи за ходом, – сказал я и направил лодкутуда, где они наверняка могли нас увидеть. Прибоя не было, так что они должныбыли услышать стук мотора. Я не хотел дожидаться, не зная, видели они нас илинет, поэтому я разом зажег оба бортовые огня, зеленый и красный, и тотчас жепогасил их. Потом я развернулся и отошел немного назад и остановился у самоговхода в бухту, переведя мотор на холостой ход. Здесь, недалеко от берега,только слегка покачивало.