— Полагаешь, — спросил он, обращаясь кстене, — захват Штатами мирового господства будет уже при этом гребаномМудонге? Ну и президента выбрали!

Из-за стены донесся сумрачный голос:

— Мрак, человечество всегда жаждало глобализации.Сколько мы помним, человек стремился к объединению в государство с тем, чтобырасширяться для мирового господства. Вся история заполнена яркими рассказами оза рождении, расцвете и гибели империй. И хотя все они были несколько, скажем,жестковаты…

Мрак хохотнул:

— Да ну? Это Аттила жестковат? Или Чингисхан?

— Ирония неуместна, — послышался голос, уже несколько раздраженный. — Да, Наполеон истребил больше народу, чем римскиеимператоры, но он, как и Чингисхан, к примеру, сейчас герой и великийполководец, как дума ешь, почему? Про Аттилу снимают фильмы, где он — герой икрасавец, а Гитлер через полвека после своей гибели, вспомни, по результатамширокого электронного голо сования вышел на первое место в опросе журнала натему! Конечно, демократия там только для виду, тут же результаты похерили, иволевым решением определенных групп человеком тысячелетия официальнопровозгласили Эйнштейна… помнишь?

— Слышал, — ответил Мрак, подумал, что со стенойразговаривать как-то не то, нарисовал на обоях карикатурный образ Олега, вбалахоне, с длинным суковатым посохом в костлявой длани пророка, развевающимисянечесаными волосами и безумными глазами. — И что же, люди такие бараны?

— Нет, — ответил карикатурный персонаж, —просто каждый инстинктивно чувствует, что глобализация — благо. Потому и сами стремятсясоздавать империи, и оправдывают тех, кто их создает. Пусть даже железом ибольшой кровью — все равно оправдывают, обеляют, считают героями иподвижниками. Даже если такая глобализация проводится с мировыми войнами, какполучилось у Гитлера. Сейчас американский президент прольет крови больше, чемфюрер, надеюсь на это, но у него есть то, чего не было у прошлых правителей:радио, телевидение, Интернет, обеспечивающие быструю и надежную связь междуцентром и местной властью. Это дает ему шанс не только завоевать весь мир, но иобъединить, создать единое мировое правительство!

Мрак осушил с десяток банок пива, подумал, создал еще, нопошло хуже, поэкспериментировал, пробуя менять ингредиенты, температуру,возразил:

— Ни фига ему не дадут. Ни другие страны, ни свои же…пингвинисты.

— Это кто?

— А те, кто требует, чтобы бросили все и кинулись вАфрику пингвинов защищать. Правозащитники, словом.

В стене появилось лицо Олега, выглядит как барельеф, никакихзазоров или щелочек, полное слияние со стеной, затем проступила половина егофигуры, вошел медленно и задумчиво, даже не обратив внимания, что прошел сквозьбетонные плиты, в глазах отрешенное выражение, явно думает над чем-то еще, аМраку сказал отстраненно:

— Да, могут помешать. Потому и надо сейчас помочьсоздать эту последнюю империю… что будет уже не империей, так как охватит всюпланету. Сам понимаешь, если отдельным группам это сильно прищемит хвосты, тодля человечества — огромное благо.

Мрак поспешно убрал со стены карикатуру, пока Олег неоглянулся, взглянул на стакан с недопитым пивом, вздохнул, атомная решеткапослушно перестроилась, пиво, как и сам стакан, исчезло, оставив вместо себяновую порцию кислорода с примесью инертных газов.

— Ладно, — буркнул он, — против прогрессапереть глупо. Особенно если его подпираешь ты, свинья. Но пиво ты мне испортил.

Он поднялся с дивана, сел у окна и вперил взгляд на улицу,но ничего рассмотреть не успел, из кухни со счастливым визгом выметнулсяоранжевый комок, на пороге запнулся, упал, перекувыркнувшись через голову. Мракзасмеялся, подхватил щенка на руки, преданнейшее существо, пока ело там измисочки, было разлучено с хозяином, а это ж какая долгая разлука. Это же какоеиспытание для крохотного сердечка быть разлученным с могучими богами, ибо длясобаки все мы — боги, бессмертные боги.

— И я тебя люблю, — сказал он, уворачиваясь отрозового язычка.

Олег осматривался, тщательно контролируя себя после рабочегосостояния, когда в пикосекунду успевал просматривать массивы данных, отобранныхдля него, а потом еще в наносекунду успеть скользнуть по гиперссылкам ипроверить-перепроверить некоторые подозрения, утвердиться в принятых решениях,наметить следующие шаги.

Щенок явно намеревался свернуться у Мрака на руках и заснутьв покое и безопасности, поручив себя богу в лице этого всемогущего двуногого.Олег обвел взглядом комнату. Для щенка она полна удивительных вещей, но скоровсе станет привычным, для всего найдет свои объяснения, перестанет реагироватьна внезапно вспыхивающий свет, заговоривший ящик, где на экране начинаютмелькать световые пятна, привыкнет заходить в лифт, а потом оказываться наулице, которую виде, с балкона ужасно далеко внизу.

Не объясняем ли мы многое, снова мелькнула мысль,происходящее вокруг нас, так же просто, как объясняет щенок, который никогда непоймет действия кофеварки, электрической плиты, водопровода и канализации?

— Ну ты чо? — донесся голос Мрака. — Ушел внирвану?

— Мыслю, — огрызнулся Олег.

— Верхним утолщением?

— А ты — нижним?

Мрак хмыкнул, в его руке снова граненый стакан, уже размеромс кувшин из хрусталя, куда ставят цветы, Олег отвернулся, но в мозгу все ещепугливо трепещет застрявшая в паутине логики испуганная мысль, что насчет этогонижнего мозга Мрак прав, сам не понимает, насколько прав. Таргитай — дурак, онвообще не мыслил, он бездумно шел с ними двумя, разговаривал и пел, воспринималвесь мир таким, какой он есть… и воспринял наконец, ощутил его, а значит —ощутил и Творца.

Мрак громко чавкнул, словно не пил, а жрал, хохотнул своиммыслям, сказал весело:

— А ты помнишь, тот мужик тогда говорил: придите комне, дураки и все тупые, вы лучше поймете Господа, чем всякие умники, и приэтих словах он на тебя так зло посматривал…

Олег отмахнулся:

— Да мы еще раньше с ним поспорили, едва не до драки.Он все твердил что-то вроде, только вместо России, которой еще не было, говорило Боге. Меня раздражало, что Бога называл своим батей, но теперь вижу, что таки было…

— Что-о?

— Мы все его дети, — огрызнулся Олег. — Чтоудивительно, что и тот чудак тоже им был… Умом Бога в самом деле не понять, мыот него дальше, чем этот щенок от нас… Но чувствами, чувствами… гм… тоже непонять, зато приблизиться можно. Вон щенок меня любит, я его за это на рукиберу.

— Даже за пазуху, — сказал Мрак намекающе.

— И за пазуху тоже, — согласился Олег, не поняваллегории. — А за то, что мои тапочки не грызет, чешу и глажу, ненаказываю. Позволяю заходить в другую комнату…

— …галактику.