Он засмеялся с неловкостью, перетек в луч, в следующеемгновение очутился в комнате, где гусь на столе все так же культяшками кверху,словно собирается подхватить и удержать падающий потолок.

Барсик все с тем же аппетитом лопает, чавкает, сопит, длянего прошло времени всего между двумя чавками, даже не повел глазом, чтомогучий родитель исчез справа, а появился слева, мужчины на такие мелочивнимания не обращают, старательно уничтожал кашу.

Олег хмыкнул и шагнул в соседнюю комнату, ее и еще однузанимает суперкомпьютер, названный в честь, который так славно потрудился надмоделированием молекул, что позволило, помимо создания ряда уникальныхлекарств, еще и полностью разобраться с проблемой стволовых клеток, теперь ихвживление стало доступно в любой продвинутой клинике. Правда, официально такойкомпьютер существует только в Пентагоне, но Олегу надоело заниматься рутиннымивычислениями, проще спихнуть на машину, ненадолго проник в сверхзасекреченнуюлабораторию, скопировал этот до последнего атома, а потом здесь воссоздал с тойже точностью.

У мощность триллион терафлопс, он следит за всемипереговорами в Интернете, по сотовой связи, для него не существуетзашифрованных или закодированных, просматривает все емэйлы, одновременнонаблюдает за всеми видеоконференциями, чатами, форумами и гостевыми книгами,сличает миллионы записей, вылавливая как изменивших внешность террористов, таки всевозможные заговоры, подготовки к покушениям, террористическим актам имногое-многое другое.

За спиной раздался философский голос Мрака, иногда оборотеньначинал умничать, словно вздумал тоже записаться в искатели истины, за что Олегбывал готов прибить его на месте:

— Вообще-то мечта Яфета исполняется. Народ был единым,и все строили Вавилонскую башню, да только Бог смешал все языки, и народыразбрелись, перестав понимать друг друга. А теперь вот снова все объединяются…

Он запнулся, подошел ближе, Олег неотрывно смотрел на ровныеряды хранилища информации, буркнул, не оборачиваясь:

— Договаривай. Глобализация — есть вежливый эвфемизмамериканизации. Так?

— Так, черт бы побрал. Олег спросил равнодушно:

— И что тебя, такого толстокожего, смущает? Мраксдвинул глыбами плеч.

— Что всемирную империю создают американцы. Как раз те,кто и так у всех в печенках.

Олег повернулся к нему, лицо слегка брюзгливое, слов ноаристократ объясняет конюху устройство глобуса, спросил с ехидцей:

— А если бы немцы или французы? Да пусть хоть ирландцыили русские старообрядцы! Всякий, кто прет в лидеры, получает справа и слева.Да не пряники, а плюхи. Увесистые! От лидера требуют быть безукоризненным, аэто, увы, недостижимо. Правда, вот я почти такой, но я, сам пони маешь,счастливое исключение. Да и какая разница, как они называются: ассирийцы,хетты, готы, франки, славяне, американцы?.. Для нас, во всяком случае. Мы-тознаем, что через два-три десятка лет на планете не останется ни единогоамериканца, как не останется русских, немцев, англичан, французов… Ну,возможно, дольше пробудут курды да евреи, но и тем в конце концов придетсявойти в стаз зачеловеков, в котором так же смешно говорить о национальностях,как взрослым людям всерьез о ползунках, в которые когда-то какали.

— Ты забыл о китайцах, — напомнил Мрак. Олегнахмурился, кивнул:

— Да, но о них вообще отдельный разговор. Китайцы — этоотдельное человечество. Ведь я не стал бы помогать Томасу Мальтону нести СвятойГрааль в Англию, сама чаша меня не заинтересовала — мы знаем, как онаделалась, — как и Англия, которую я знал и как Землю Больших Зверей, иОстрова тумана, и Оловянные острова, не говоря уже как земли бесчисленныхнародов, волнами сменявших друг друга: данов, гекнов, пиктов, кельтов, бриттов,англов, норманнов, уже сменивших свой язык на франкский, даже на французский…Но я долго всматривался в будущее…

— Это всегда было твоим любимым занятием, — прервал Мрак. — Вуайерист!

— Теперь это называют футурологией, — поправилОлег без улыбки, — тогда называли просто видениями, откровениями… Так вотя ощутил, что от Томаса Мальтона может протянуться ниточка за океан, гдесформируется свое племя, свой народ со своими наивными идеалами, своей великоймечтой. И что там соберется лучшее от разных народов. Чашу донести я помог, ноуже не вмешивался в жизнь нового народа, Мрак! Я смотрел со стороны и тоже, каки все, то любил этот простой и даже очень простой народ, ото рванный от всехкорней, то ненавидел, иногда жалел, иногда сочувствовал, но не вмешивался. Новот сейчас, когда он на вершине могущества, именно сейчас, как ни странно, оннаиболее уязвим и нуждается в поддержке!

Мрак задумался.

— Потому что весь мир против?

— Весь мир против — понятно, сильных все не любят ибоятся. Хуже то, что и внутри самой Америки слишком быстро растут сомнения вправоте курса своей страны. А это страшнее, чем когда весь мир против. Потому инадо сей час этой стране помочь.

Мрак поднял голову, в карих глазах блеснул насмешливыйогонек.

— Страна — это кто? Кто прет вперед или ктосомневается? Среди сомневающихся умных людей больше!

— Больше, — согласился Олег с горечью. — В товремя как среди прущих вперед полно идиотов и тупого простонародья, вообще нежелающего думать. Но, увы, правда на их стороне, хоть и не та правда, закоторую воюют. Вер нее, правда на стороне тех немногих интеллектуалов, желающихпривести Америку к глобализации.

Мрак смотрел на Олега, прищурившись. Насмешливый огонек негас, разгорался сильнее.

— Зная тебя, я готов поспорить, что Америка, узнав, вчем твоя помощь, поспешила бы отказаться. Верно?

Олег огрызнулся:

— Опять же, какая Америка!

— А большинство, — хладнокровно сказал Мрак.

— А на большинство плевать, — отрезал Олег. —Вернее, плевать не на само большинство, а на его мнение. Большинство должноработать, а не принимать решения по государственным вопросам. Тем болеепланетарным!

Мрак хмыкнул, ушел в комнату с диваном и завалился, неснимая обуви, закинул ноги на валик. Странно вообще-то здесь: компьютерультрасовременный, а сама квартира как будто из двадцатого века: ни тебеуслужливой автоматики, что докладывает об изменении телепрограмм, курседоллара, погоде на завтра, включает и выключает за тобой свет, ни тебекондишена, когда струи прохладного воздуха дуют не впустую, а всегда строго натебя, в какую бы сторону ни шел и как бы быстро ни передвигался. Так же иобъемный звук в современной квартире послушно следует за хозяином, вообще любоежилье теперь — большой компьютер с живущим внутри человеком, но в этой квартиренет даже изощренной системы защиты от воров и сигнализации, чем любой жилец обзаводитсяв первую очередь.

Он сотворил себе упаковку холодного пива, нимало небеспокоясь, что сразу похолодало, кому не страшен открытый космос с минусдвести семьдесят три, тот как-то стер пит двадцать четыре и девять вместодвадцати пяти по Цельсию.