— Пусть и так. Ладно, я на завтра заготовил целыйпакет. Работы выше крыши, не обрадуешься.

Мрак, держа щенка на груди одной рукой, другой снял соспинки стула крохотный ошейник, нацепил.

— Пойдем-пойдем! Знаю ж, что кормить надо только послепрогулки, но не могу, когда на меня такими голодными глазами…

Не спуская щенка с рук, так надежнее, а то не утерпит иположит кучку в лифте, вышли из прихожей на лестничную площадку, Олег запердверь с самым серьезным видом, таков ритуал, чтобы, значится, не потерятьчеловеческий облик, не отрываться от человеков, жить их заботами и нуждами.Мрака это забавляло, он и так не отрывается, а когда говорит насчет отрыванияот человечества — больше пугает Олега, чтобы тот возражал, но для Олега,похоже, в самом деле важно: временами вообще готов истребить всех на фиг, апланету заселить своими да его, Мрака, копиями. А всякая протоплазма даиспарится к такой матери…

Он на миг всерьез задумался, как это было бы, если в самомделе вот так размножаться: копировать себя и отпускать в свободное плавание.Скорее всего, в будущем так и будет: быстро, рационально, не надо двадцать летна выращивание, обучение, воспитание, прививание необходимых моральных иэтических установок…

Плечи сами по себе передернулись, стало жутковато, нопосмотрел на чеканный профиль Олега, смотрит прямо и строго, такие в Средниевека жгли ведьм и запрещали со-домистские оргии в Вальпургиевы ночи… да самОлег, кстати, приложил руку к этим указам, вернее, печать на перстне. Олегувсе, что рационально и правильно, — хорошо, а с точки зрения математики иэкономики что может быть лучше: вот так размножаться? Но человек, как это нибанально, не математика и не экономика.

Лифт опустил до третьего этажа, ввалилась целая семья сколяской, конечно же, поздороваться и не подумали, Олег не шевельнул и бровью,а Мрак удержался от соблазна съехидничать по этому поводу: будет похож наворчливого деда, которому все в молодежи не так. Хотя здороваться перестали иэти самые ворчливые деды, в лифте это выглядит особенно смешно, когда заходят истоят под стенками, старательно не замечая друг друга.

Но, напомнил себе, Олег прав, если хотим оставаться людьми,надо быть такими, как все, хотя бы биологически, как можно дольше. А потомпросто всех людей поднимем до своего могущества. И затем вместе с воспрянувшимчеловечеством пойдем в новый отрыв от этого устаревшего мира. Оставив здесь вотэтих, которые не здороваются.

Автоматическая дверь распознала, послышался звуковой сигнали щелчок, тяжелая металлическая плита с легкостью отщелкнулась, скрылась впроеме стены, став почти неотличимой, а проем сделала достаточно свободным,чтобы Олег и Мрак могли пройти рядом. В коридорчике никогда не засыпающиедатчики бездумно проверили обоих на взрывчатку, наркотики, болезнетворныевирусы, как проверяют и всех входящих, зажглись зеленые огоньки, по невидимымбеспроводным цепям пошли сигналы, что все в порядке, а результаты проверки — вособую базу данных, где подбивается лояльность всех граждан города и страны,учитываются их меняющиеся данные, включая покрой и стоимость одежды,упитанность, наличие денег в карманах, будь то в простых или электронныхзнаках.

Входная дверь узнала их и отворилась сама, площадка переддомом залита ярким электрическим светом, а дальше пугающе огромный ночнойгород, где над старыми боярскими усадьбами, робко прижавшимися к земле, высятсяпятидесятиэтажные элитные дома, усеянные на крышах параболическими антеннами,блестящими пластинами фотоэлементов, усилителями сигналов НЧ и мэзоприемниками.

Воздух, насыщенный парами бензина и отработанного масла, квечеру попрохладнел, между домами густая вечерняя тень, зато в небе раскрылисьогненные бездны, там перевернутая Земля, какой была шесть миллиардов лет тому,когда вся из вулканов, морей кипящей лавы, горящего базальта, формированияматериков…

Верхушки высотных домов полыхают жарким огнем, зато внизуночь, пустынно, с работы народ уже вернулся, балдеет перед жвачниками, а порамассового возвращения молодежи с дискотек, что приходится на последниеэлектрички и перед закрытием метро, еще не наступила.

Олег с удовольствием вдохнул воздух, по крайней мере,заставил себя ощутить удовольствие, раньше ведь ощущал, значит, надо и сейчас,ведь он же человек, просто человек… Вздохнул, понимая, что и раньше был несовсем человек, это вот Мрак — да, человек, он и сейчас неотличим, а ему всегдабыло не по себе на дурацких пьянках, дурацких гулянках. Дурацкое веселье,которое только он один считал дурацким, а все остальные ликовали и радовались.Потом, правда, он в странствиях встречал себе подобных, всяких дервишей,отшельников, мудрецов, но и они не совсем люди, потому что на человечествоумели смотреть со стороны и понимать, что с ним происходит.

Мрак опустил щенка на землю, тот отбежал на пару шагов,присел, смешно раскорячившись, из-под него потекла желтоватая лужица, всеувеличивалась и увеличивалась, наконец щенок привстал, с недоумением оглянулся:неужели это он надул такое огромное море?

— Вовремя вывели, — сказал Мрак судовлетворением. — Пусть привыкает такие важные дела свершать только на улице,как киберпанки какие.

— Киберпанки гадят в лифтах, — поправилОлег. — У них это в уставе.

Мрак вдыхал вечерний воздух широко и свободно, мордадовольная, глаза и шарят по сторонам, и захватывают верхушки домов, где, помимовсего, установлены следящие телекамеры, записывающие все-все, что потомтщательно проверяется компьютерами на предмет опасности для общества.

— Только что здесь стояли такие серые блочные дома…

— Ты еще бревенчатые дома вспомни! — буркнул Олег.

— Я про них не говорил, — возразил Мрак,защищаясь.

— Но подумал.

— И не думал даже! Что ты стал таким подозрительным?Будь проще, Олеженька. И женщины, может быть, обратят на тебя внимание. Хотькакие-нибудь кривенькие.

Впереди возвышался, брезгливо отодвинув соседей, еще одинпятидесятиэтажный красавец-дом, такой же, как тот, из которого вышли: согороженной территорией, частной охраной и надежными следящими системами. Скрыши смотрят мощные антенны, а также охранные телекамеры, что записывают всепроисходящее вокруг дома, уже не для правительства, а для себя, для охраныжильцов и дома.

Дальше дома среднего класса, целый квартал, а еще дальше —трущобы, дома-типовухи стандартной планировки, где обитает масса безработных изанятых на самых низкооплачиваемых работах. Там мужчины и женщинытрудоспособного возраста, им еще рано на пенсию по возрасту, но и не состоят научете на бирже труда, значит — не получают и пособия по безработице, живутнеизвестно на что, не обучаются новым профессиям, детей не посылают в школу,телефоны отключены за неуплату, а свет и тепло им идет за счет общества, иначевообще обречь их на вымирание в холодные зимы. Стоило бы, конечно, но — какаядурь — негуманно.