— Вы мне верите?

Они вновь кивнули. На лицах читался страх. Роланда этопорадовало. У них были основания для испуга.

— Скажите, спасибо тебе.

— Мы говорим, спасибо тебе. — ответил один. Его прошиб пот.

— Ага, — ответил второй.

— Большое-большое спасибо, — ответил третий, нервно сплюнувтабачную жвачку.

Эйзенхарт предпринял вторую попытку.

— Роланд, послушай, я прошу…

Но Роланд не слушал. В голове одна за другой сверкали идеи.Внезапно он понял, что надо делать. Во всяком случае, что надо делать на этойстороне.

— Где робот? — спросил он ранчера.

— Энди? На кухне, с мальчиками, я думаю.

— Хорошо. Там есть комната, где ты хранишь племенные книги?— стрелок мотнул головой в сторону амбара.

— Ага.

— Тогда, пойдем туда. Ты, я и твоя миссас.

— Я бы хотел, чтобы она пошла в дом, — ответил Эйзенхарт. «Ябы хотел, чтобы она пошла куда угодно, лишь бы подальше от тебя», — прочиталРоланд в его глазах.

— Наш разговор не затянется, — честно ответил стрелок. Онуже увидел все, что хотел.

6

В комнатке, где хранились племенные книги, с родословнымилошадей, был лишь один стул, тот, что стоял за столом. На него села Маргарет.Эйзенхарт устроился на табуретке. Роланд присел на корточки, спиной к стене.Развязал кошель, достал из него карту, показал им карту, вычерченнуюблизнецами. Эйзенхарт не сразу понял, на что указывал Роланд, может вообще непонял, но женщина суть ухватила. Роланд уже не удивлялся тому, что она несмогла остаться с Мэнни. Они — мирные люди. Маргарет Эйзенхарт к таковым неотносилась. У нее таки было сердце охотницы.

— Об этом никому не говорите, — предупредил Роланд.

— Или ты убьешь нас, как наших ковбоев? — спросила она.

Стрелок повернулся к ней, и под его взглядом она медленнозалилась краской.

— Роланд, извини. Я расстроена. Такое случается всегда, еслибросаешь тарелку со злости.

Эйзенхарт обнял ее. На этот раз она уже не противилась,скорее, обрадовалась, положила голову ему на плечо.

— Кто еще из сестер может так же хорошо бросать тарелку? —спросил Роланд. — Есть такие?

— Залия Джеффордс, — без запинки ответила Маргарет.

— Это правда?

Она энергично кивнула.

— Залия смогла бы развалить эту картофелина надвое, отойдяеще на двадцать шагов.

— Кто еще?

— Сари Адамс, жена Диего. И Розалита Мунос.

Роланд вскинул брови.

— Ага, — кивнула Маргарет. — Рози лучшая, если не считатьЗалии, — короткая пауза. — И меня.

Роланд почувствовал, как огромная ноша свалилась с его плеч.Он не сомневался, что каким-то образом им придется привозить оружие из Нью-Йоркаили добывать его на другом берегу реки. Теперь, судя по всему, они могли безэтого обойтись. К счастью для всех. Потому что в Нью-Йорке у них было другоедело… связанное с Келвином Тауэром. И Роланд не хотел смешивать одно с другим,разве что в случае крайней необходимости.

— Я встречусь с тобой и остальными тремя женщинами в домеСтарика. Только с вами, — он коротко глянул на Эйзенхарта, и его глаза тут жевернулись к Маргарет. — Никаких мужей.

— Эй, эй, подожди, — вскинулся Эйзенхарт.

Роланд вскинул руку.

— Ничего еще не решено.

— Решено — не решено, я…

— Подожди, — остановила его Маргарет. — Когда ты хочешьвстретиться с нами.

Роланд задумался. До прихода Волков оставалось двадцатьчетыре дня, может, только двадцать три, а предстояло еще многое увидеть. Да ещемагический кристалл, спрятанный в церкви Старика, с ним тоже следовалозаняться. И старик-Мэнни, Хенчек…

Но он знал, что в конце концов роковой день наступит, и всеобразуется, так или иначе. По-другому просто не бывало. Пять минут, максимум,десять, и все будет кончено, то ли для Волков, то ли для них.

И проблема состояла лишь в одном, быть наготове, когдапойдет отсчет этих пяти минут.

— Через десять дней, — ответил он. — Вечером. Я хочуустроить вам состязание. Одним броском не отделаетесь.

— Хорошо, — кивнула она. — На это мы можем пойти. Но,Роланд… Я не брошу ни одной тарелки, палец не подниму против Волков, если моймуж по-прежнему будет против.

— Я понимаю, — ответил Роланд, прекрасно зная, что онасделает все, что он скажет. Они все сделают, когда придет время.

Через маленькое оконце в стене, грязное, в паутине, они, темне менее, увидели Энди. Робот шел по двору, его глаза поблескивали в густомсумраке, он что-то напевал себе под нос.

— Эдди говорит, что роботов программируют на выполнениенеких заданий, — Роланд следил взглядом за роботом. — Энди делает все, о чем тыего просишь?

— По большей части, — ответил Эйзенхарт. — Но не всегда. И потом,частенько его нет под рукой, ты понимаешь.

— Как-то не верится, что его построили лишь для того, чтобыраспевать глупые песенки и сообщать людям их гороскопы, — пробормотал Роланд.

— Может, Древние Люди заложили в него программы-хобби, —предположила Маргарет. — А теперь, когда основных дел больше нет, они канули влету, ты понимаешь, он концентрируется на хобби.

— Ты думаешь, его сделали Древние Люди?

— А кто еще? — спросил Воун Эйзенхарт. Энди ушел, дворопустел.

— Ага, кто еще? — в задумчивости повторил Роланд. — У когоеще хватило бы ума и соответствующих инструментов? Но Древние Люди исчезли задве тысячи лет до того, как Волки начали совершать набеги на Калью. За дветысячи или больше. И есть еще один вопрос, не столь интересный, но все-такилюбопытный: почему он называет вам дату прихода Волков, если не может, и неговорит, ничего другого?

Эйзенхарт и его жена смотрели друг на друга, словнопораженные громом. Они еще не переварили первую часть сказанного Роландом.Стрелка это не удивило, но он несколько разочаровался в своих хозяевах.Действительно, речь шла об очевидном. А очевидное — отличная исходная точка дляпоследующих умозаключений. Но при этом он понимал, что эйзенхарты, джеффордсы иоуверхолсеры Кальи имеют право на снисхождение: не так-то просто сохранятьголову ясной, когда на карту поставлена жизнь твоих детей.