Дойл, видимо, понял мои затруднения и помог мне подоткнутьподушки под спину и голову, чтоб я могла сидеть, не слишком перегибаясь вживоте.

– Как там Ройял и остальные феи-крошки? – спросилая.

– Твой эльф в порядке, хотя он единственный не улетелотмываться от крови. Обязательно хотел остаться и убедиться, что с тобой всебудет хорошо.

Я попыталась разглядеть что-нибудь в темноте:

– Он здесь?

– За дверью, с Адайром и Готорном.

Иви обвил кроватный столбик бледной рукой, блеснув полоскойтела. До меня дошло, что он должен был остаться голым, когда отдал мне свойплащ, но тогда я и не заметила его наготы – посреди моря крови и корчащихсятел.

– Он зовет тебя своей бело-красной богиней. –Интонации Иви звучали вроде бы шутливо, но одновременно – пугающе серьезно.Улыбка, не затрагивающая глаз.

– Я никому не богиня.

– Не уверен, – сказал Иви, плотнее приникая кстолбику. Теперь только резное дерево мешало мне увидеть его наготу. –Бывало, нас обожествляли и за меньшее.

– Давно, – буркнул Дойл. – И далеко отсюда.

Иви пожал плечами.

– Мы тогда были на земле фейри и теперь – на землефейри. Что значит расстояние, Мрак?

– Где остальные? – спросила я.

– Китто, Холод и еще кто-то ушли за едой длявас, – сказал Дойл.

– Распоряжение Галена: никто не ходит водиночку. – Рис пожал плечами. – Неглупо придумано. Так что теперь мывезде ходим по трое.

– Но у нас для такого людей не хватит, – удивиласья.

– Теперь – хватит, – сказал Рис.

– Каким образом? – нахмурилась я.

– Королеву удалось убедить, что нам нужны не толькобоги растительности.

– А почему тогда здесь так пусто? – спросила я.

– Нас тебе недостаточно? – поинтересовался Гален.

Я улыбнулась:

– Не в том дело. Просто, когда все на виду, я знаю, чтос ним все в порядке.

– Да, а почему у нас с Мерри появились бабочки, а уНикки – цветок? – спросил Гален.

– У Никки крылья и так есть, – предположил Рис. Сэтими словами он шагнул вперед, и я заметила что-то не то у него под плащом.

– Это что, повязка? – спросила я.

Рис распахнул плащ: правая рука действительно была наперевязи.

– Что случилось?

– Во-первых, мы убедились, что временные фокусыпроисходят только в нашем холме. За пределами нашего ситхена время так ползет,что полицейские, наверное, еще не добрались до своей лаборатории.

– Давай сразу ко второй части. Как тебя ранили? –спросила я.

– Мы возвращались домой, когда трое благих предложилинам остановиться поболтать на минутку.

– Вряд ли они выразились именно так, – усомнилсяНикка.

– Уж больно вежливо для них, – согласился Гален.Он лег на бок, опираясь на локоть. Правую руку он тщательно оберегал, чтобы непотревожить бабочку.

Рис широко улыбнулся.

– Ну, в общем, они нас остановили и особенно хотелипотолковать со мной. – Улыбка стала чуть менее веселой. – Командоваля, и моя вина, что они застали нас врасплох. – Он искоса глянул на Дойла. –Моих людей могли убить.

– Убить?! – переспросила я.

– Они воспользовались холодным железом.

– Шутишь! – выдохнул Гален.

Рис прислонился поудобнее к спинке кровати и покачалголовой. Вид у него был мрачный.

– Для нас это было неожиданностью.

– Вот за это ты себя не ругай, – заметилДойл. – В мелких стычках между дворами холодное железо не используется.Его приберегают для войны, а войны сейчас нет.

– Пока нет, – поправил Рис.

– В смысле – пока? – спросил Гален.

– Тебя ранили холодным железом? – спросила я.

Сначала он ответил на мой вопрос.

– Меня атаковал один из них. Поединок был равным, троена трое, и мы не понимали, что дело серьезней, чем кажется, пока они не зашлислишком далеко. – Рис мотнул головой. – Если б я не преподнес имсюрпризик, могло бы кончиться хуже.

– Какой сюрпризик? – спросила я.

– Смертельное прикосновение. Правда, у моего противникабыла защита. У меня вся рука онемела. Хорошо все же, что здесь торчала целаястая целителей. Раны от меча и секиры они вылечили, но вот руку... Они ее подвесилина перевязь и велели ждать, пока не пройдет. Я постепенно начал ею кое-чточувствовать – когда иголкой колют, по преимуществу, – но был счастливпочувствовать хоть это.

– А что случилось с тем благим? – спросил Никка.

– Они его уволокли бесчувственного. Как минимум парудней проваляется.

– А почему он не умер? – спросила я.

– У гоблинов собственной магии нет, а вот у сидхе –есть, – сказал он так, словно это все объясняло.

– Они сказали хоть, почему хотели вас убить? –спросил Гален.

Рис опять вздохнул.

– Одна из их знатных дам обвинила меня и еще двоих втом, что мы ее изнасиловали.

– Что?! – Я подскочила в кровати и тут же оборваладвижение, вспомнив про бабочку.

– Она что, свихнулась? – спросил Гален.

– Не знаю, – ответил Рис, – но говорили онивполне серьезно.

– А кого еще она обвиняла?

– Галена и Аблойка.

– Но почему? – не понимала я.

– Это нам неизвестно, – сказал Дойл. – Новряд ли леди решилась выдвинуть столь страшное обвинение по собственной инициативе.

– Таранис? – догадалась я.

– Называй его имя пореже, – попросил Рис. –На всякий случай. Не хотелось бы, чтобы нас подслушали.

– Я не думаю, что он может слышать, когда произносятего имя, – сказал Дойл.

– Сделай мне такое одолжение, – пожал плечами Рис.

Дойл кивнул:

– Ладно. Я считаю, что он как-то инспирировал это дело.

– Но для чего? Что это ему даст? – спросила я.

– Узнаем, как только вы поедите, – сказал Дойл.

– Как это – узнаем?

– Королева выразила желание, чтобы ты присутствовалапри ее разговоре с Таранисом о последних событиях.

– Кажется, люди Тараниса думали, что мы просто позволимим себя арестовать, – сказал Рис. – Что мы попросту отдадимся намилость правосудия благих. – Рис язвительно расхохотался. –Правосудие? Для неблагих при Благом Дворе? Не смешите меня.