В это ночь домовые вернутся домой.

Тучи с севера, ветер с запада,

Значит, скоро колдунья махнет мне рукой.

Я живу в ожидании чуда, как маузер в кобуре,

Словно я паук в паутине,

Словно дерево в пустыне,

Словно черная лиса в норе.

Я рискую. Я очень рискую. Великие волшебникиидут по своим, но даже они не рискуют идти против своих. Одиночки не выживают.

Я бежал сквозь подзорные трубы от испуганныхглаз детей,

Я хотел переспать с русалкой, но не знал, какбыть с ней, —

Я хотел обернуться трамваем и въехать в твоеокно,

Ветер дует с окраин, нам уже все равно,

Ветер дует с окраин, а нам уже все равно.

Будь моей тенью, скрипучей ступенью, цветнымвоскресеньем, грибным дождем.

Будь моим богом, березовым соком,электрическим током, кривым ружьем.

Я был свидетель тому, что ты ветер, ты дуешь влицо мне, а я смеюсь,

Я не хочу расставаться с тобою без боя, покудатебе я снюсь.

Будь моей тенью…

Рука легла на мое плечо.

— Доброе утро. Света, — сказал я и открылглаза. Она была в шортах и купальнике. Волосы влажные, аккуратно уложены.Наверное, душ приняла, А я, свинья, даже не подумал.

— Как ты после вчерашнего? — полюбопытствовалаона.

— Нормально. А ты?

— Ничего, — она отвернулась.

Я ждал. В наушниках наигрывал «Сплин».

— Чего ты от меня ждал? — резко спросилаСвета. — Я нормальная, здоровая, молодая женщина. У меня с зимы мужика не было.Понимаю, ты вбил себе в голову, что Гесер нас свел, как лошадей на случку, воти уперся.

— Ничего я не ждал.

— Тогда извини за неожиданность!

— Ты почувствовала мой след и комнате? Когдапроснулась?

— Да, — Светлана с трудом вытянула из узкогокармана пачку сигарет, закурила. — Я устала. Пусть я только учусь, а неработаю, но устала. И приехала сюда отдыхать.

— Ты ведь сама заговорила о наигранномвеселье…

— А ты и рад был подхватить!

— Верно, — согласился я.

— А потом пошел жрать водку и строитьзаговоры.

— Какие еще заговоры?

— Против Гесера. И против меня, между прочим.Смешно! Даже я почувствовала! Не считай себя великим магом, который…

Она осеклась. Но слишком поздно.

— Я не великий маг, — сказал я. — Третьяступень. Может быть, вторая. Не дальше. У каждого свои рамки, которые непереступить, даже если тысячу лет проживешь.

— Извини, я не хотела тебя обидеть, —растерянно сказала Света. Опустила руку с сигаретой.

— Брось. Мне не на что обижаться. Знаешь,почему Темные так часто образуют семьи, а мы предпочитаем искать жен и мужейсреди людей? Темные легче переносят неравенство и непрерывную конкуренцию, —Человек и Иной — это еще большее неравенство.

— Это уже не считается. Мы — два разных вида.Тут ничего не считается.

— Я хочу, чтобы ты знал. — Светлана глубоко затянулась.— Я не собиралась заводить дело так далеко. Ждала, что ты спустишься, увидишь,приревнуешь.

— Извини, я же не знал, что должен ревновать,— искренне покаялся я.

— А потом как-то все закрутилось. Я уже немогла остановиться.

— Да все я понимаю, Света. Все нормально.

Она растерянно посмотрела на меня:

— Нормально?

— Конечно. С кем не бывает. Дозор — однабольшая и крепкая семья. Со всеми вытекающими последствиями.

— Какая ты скотина, — выдохнула Светлана. —Антон, ты бы посмотрел сейчас на себя со стороны! Как ты еще оказался с нашейстороны!

— Света, ты же пришла мириться? — удивленноспросил я. — Так вот, я мирюсь. Все нормально. Ничего не считается. Это жизнь,и в ней всякое бывает.

Она вскочила, секунду буравила меня ледянымвзглядом. Я часто и растерянно моргал.

— Идиот, — выпалила Светлана и пошла в дом.

Так чего ты ждала? Обиды, обвинений, грусти?Впрочем, это не важно. Чего ждал Гесер? Что изменится, если я выйду из ролиневезучего возлюбленного Светы? Это место займет кто-то другой? Или ей уже пораостаться одной — одной наедине с великой судьбой? Цель. Я должен знать цельГесера.

Рывком поднявшись с шезлонга, я вошел в дом. Исразу же увидел Ольгу. В гостиной она была одна. Стояла перед раскрытыми витринамис мечами, держала на вытянутых руках длинный узкий клинок. Смотрела на него,нет, так не смотрят на антикварную игрушку. Тигренок, наверное, тоже смотрит насвои мечи похожим взглядом. Но для нее эта любовь к старому оружию абстрактная.Для Ольги — нет.

Когда Гесер переехал жить и работать в Россию,из-за нее, между прочим, такие мечи еще могли быть в ходу.

Восемьдесят лет назад, когда Ольгу лишили всехправ, воевали уже иначе.

Бывшая Великая волшебница. Бывшая Великаяцель. Восемьдесят лет.

— А ведь как задумано было, — сказал я.

Ольга вздрогнула и обернулась.

— Самим Тьму не победить. Надо, чтобы людишкипросветлели. Стали добрыми и ласковыми, трудолюбивыми и умными. Чтобы каждыйИной, кроме Света, ничего не видел. Какая цель, как долго круги шли, когда онав крови утонула.

— Ты все-таки выяснил, — сказала Ольга. — Илидогадался?

— Догадался.

— Хорошо. Что дальше?

— В чем ты прокололась, Ольга?

— Я пошла на компромисс. Маленький компромиссс Тьмой. И в итоге мы проиграли.

— Мы ли? Мы всегда уцелеем. Подладимся,подстроимся, вживемся. И будем вести прежнюю борьбу. Проигрывают только люди.

— Отступления неизбежны, — Ольга легкоперехватила двуручник одной рукой, взмахнула над головой. — Похожа я навертолет на холостом ходу?

— Ты похожа на женщину, которая машет мечом.Ольга, неужели мы ничему не учимся?

— Учимся, еще как. В этот раз все будет иначе,Антон.