И теперь готовы кинуть в прорыв новуюкандидатку.

Ради людей, которым плевать на Свет и Тьму.

Ее прогоняют по всем кругам, что положенопройти Иному. Ее уже подняли до третьей ступени по силе, теперь подтягиваютвслед сознание. В очень-очень быстром темпе.

Наверняка в этой бешенной гонке к неведомойцели есть место и мне. Гесер использует все, что только подворачивается подруку, включая меня. Что бы я ни делал: охотился на вампиров, гонялся заДикарем, в облике Ольги общался со Светой, — все это играло лишь на шефа.

Что бы я ни сделал сейчас — это тожепредусмотрено, наверняка.

Единственная надежда, что даже Гесеру не данопредугадать все.

Что я найду тот единственный поступок, которыйсломает его план. Великий план сил Света.

И при этом не принесет Зла. Потому что тогдаменя ждет сумрак.

А Светлану, все равно, — великое служение.

Я поймал себя на том, что стою, прижимаясьлицом к стволу тощей сосенки. Стою и молочу кулаком по дереву. То ли в ярости,то ли в горе. Остановил руку, уже исцарапанную в кровь. Но звук не прекратился.Он шел из леса, с самой границы магического барьера. Такие же ритмичные удары,нервная дробь.

Пригибаясь, будто недоигравший в войнупэйнтболист, я побежал между деревьями. В общем-то, я догадывался, что увижу.

На маленькой полянке прыгал тигр. Тигрица,точнее.

Черно-оранжевая шкура лоснилась в лучахвосходящего солнца. Тигрица не видела меня, она никого и ничего сейчас незамечала. Носилась между деревьями, и острые кинжалы когтей рвали кору. Белыешрамы вскипали на соснах. Иногда тигрица замирала, вставала на задние лапы ипринималась рвать стволы когтями.

Я медленно двинулся назад.

Каждый из нас отдыхает, как может. Каждый изнас ведет борьбу не только с Тьмой, но и со Светом. Потому что тот поройослепляет.

Только не надо нас жалеть: мы очень, очень гордые.Солдаты мировой войны Добра и Зла, вечные волонтеры.

Парень вошел в ресторан так уверенно, будтокаждый день заходил сюда завтракать. Но это было не так.

Он сразу направился к столику, за которымсидел невысокий смуглый мужчина, как будто они давно были знакомы. Впрочем, этотоже не было правдой.

На последнем шаге он плавно опустился наколени. Не рухнул, не бросился ниц — опустился спокойно, не теряя достоинства ине сгибая спины.

Официант, проходивший мимо, сглотнул иотвернулся. Он повидал всякое, а не только такие мелочи, как мафиознуюшестерку, раболепствующую перед боссом. Правда парень не походил на шестерку, амужчина на босса.

И неприятности, запах которых он почувствовал,грозили быть посерьезнее, чем бандитская разборка. Он не знал, что именнопроизойдет, но ощутил, потому что сам был Иным, хотя и неинициированным.

Впрочем, через мгновение он начисто забыл обувиденной сцене. Что-то смутно давило ему на сердце, но что — он уже не помнил.

— Встань, Алишер, — тихо сказал Гесер. —Встань. У нас это не принято.

Парень поднялся с колен и сел напротив главыНочного Дозора. Кивнул:

— У нас — тоже. Теперь не принято. Но отецпросил упасть пред тобой на колени, Гесер. Он был старых правил. Он стал бы наколени. Но он уже не сможет.

— Ты знаешь, как он погиб?

— Да. Я видел его глазами, слышал его ушами,страдал его болью.

— Дай и мне его боль, Алишер, сын девоны ичеловеческой женщины.

— Прими то, что просишь, Гесер, искоренительЗла, равный богам, которых нет.

Они посмотрели друг другу в глаза. Потом Гесеркивнул.

— Я знаю убийц. Твой отец будет отомщен.

— Это должен сделать я.

— Нет. Ты не сможешь и ты не в праве. Выприехали в Москву нелегально.

— Возьми меня в свой Дозор, Гесер.

Шеф Ночного Дозора покачал головой.

— Я был лучшим в Самарканде, Гесер, — пареньпристально посмотрел на него. — Не улыбайся, я знаю, что здесь стану последним.Возьми меня в Дозор. Учеником учеников. Цепным псом. Памятью отца прошу —возьми меня в Дозор.

— Ты просишь слишком много, Алишер. Тыпросишь, чтобы я подарил тебе твою смерть.

— Я уже умирал, Гесер. Когда у отца выпилидушу — я умер вместе с ним. Я шел, улыбаясь, а он отвлекал Темных. Я спустилсяв метро, а его прах топтали ногами. Гесер, я прошу по праву.

Гесер кивнул.

— Да будет так. Ты в моем Дозоре, Алишер.

На лице юноши не отразилось никаких эмоций. Онкивнул и на мгновение прижал ладонь к груди.

— Где то, что вы везли, Алишер?

— Со мной, господин.

Гесер молча протянул через стол руку.

Алишер расстегнул сумочку на поясе. Достал,очень бережно, маленький прямоугольный сверток из грубой ткани.

— Прими ее, Гесер, сними с меня долг.

Ладонь Гесера накрыла ладонь юноши, пальцысомкнулись. Через миг, когда он убрал руку, в ней уже ничего не было.

— Твое служение окончено, Алишер. Теперь мыпросто отдохнем. Будем есть, пить и вспоминать твоего отца. Я расскажу тебевсе, что смогу вспомнить.

Алишер кивнул. Непонятно было, приятны емуслова Гесера или он просто подчиняется любым его желаниям.

— У нас будет полчаса, — мимоходом заметилГесер. — Потом сюда придут Темные. Они все-таки взяли твой след. Слишкомпоздно, но взяли.

— Будет бой, господин?

— Не знаю, — Гесер пожал плечами. — Какаяразница? Завулон далеко. Остальные мне не страшны.

— Будет бой, — задумчиво сказал Алишер. Обвелвзглядом зал.

— Разгони всех посетителей, — посоветовалГесер. — Мягко, неназойливо. Я хочу увидеть твою технику. А потом будемотдыхать и ждать гостей.

* * *

К одиннадцати народ стал просыпаться.