– Магичка, Гутлаф и восьмерка добровольцев поднялись на«Алкиону» и пошли на Бездну. Мы, на «Тамаре», как было приказано, держались встороне, но так, чтобы не очень отставать. С погодой же, которая до того наудивление сопутствовала нам, вдруг начала твориться какая-то дьявольщина. Да, яверно говорю, именно дьявольщина, потому что нечистая это была сила, ярл… Пустьменя под килем протащат, ежели лгу…

– Рассказывай.

– Там, где были мы, «Тамара», значит, было спокойно.Хоть ветер немного посвистывал и небосклон потемнел от туч так, что день почтив ночь обратился. А вот там, где была «Алкиона», там разбушевался ад.Неожиданно. Истинный ад.

Парус «Алкионы» захлопал вдруг так бурно, что это былослышно даже на «Тамаре». Небо почернело, заклубились тучи. Море, которое вокруг«Тамары» казалось вполне спокойным, взбурлило и вскипело гривастыми волнами убортов «Алкионы». Кто-то вдруг крикнул, кто-то подхватил, и через минутукричали все.

Под нацеленным на «Алкиону» конусом черных туч корабльпробкой плясал на волнах, крутясь, вертясь и подскакивая. Зарываясь в волны тоносом, то кормой. Порой драккар на несколько мгновений почти полностьюскрывался из глаз, и виден был только полосатый парус.

– Это чары! – крикнул кто-то за спиной Асы. –Это чертова магия!

Водоворот крутил «Алкиону» все быстрее и быстрее. Щиты,которые центробежной силой отрывало от бортов, полетели в воздух, словно диски;рванулись направо и налево переломанные весла.

– Рифьте парус! – рявкнул Аса Тъязи. – И завесла! Плывем туда, к ним. Надо спасать!

Однако было уже поздно.

Небо над «Алкионой» сделалось черным, тьму разорвали зигзагимолний, которые оплели драккар словно щупальца медузы. Собравшиеся вфантастические фигуры тучи закрутились в гигантскую воронку. Драккар помчалсяпо кругу с немыслимой быстротой. Мачта переломилась как соломинка, сорванныйпарус взлетел над гривами волн огромным альбатросом.

– Греби, ребята!

Однако сквозь собственный крик, сквозь оглушительный ревстихии они все-таки услышали вопли людей с «Алкионы». Вопли настолькочудовищные, что волосы встали у них дыбом. У них, старых морских волков,кровавых берсеркеров, моряков, которые многое видели и слышали на своем веку.

Они опустили весла, видя свое полное бессилие. Одурели,перестали даже кричать.

«Алкиона», продолжая вращаться, медленно поднялась надволнами. И поднималась все выше и выше. Они увидели истекающий водой, обросшийракушками и водорослями киль. Увидели черную фигуру, падающее в воду тело.Потом второе. И третье.

– Они прыгают! – заревел Аса Тъязи. – Грести,парни, не прекращать! Что есть сил! Плывем на помощь!

«Алкиона» поднялась еще выше, не меньше чем на сто локтейнад бурлящей как кипяток поверхностью моря. И продолжала вращаться. Огромное,истекающее водой, оплетенное огненной паутиной молний веретено невидимая силазатягивала в клубящиеся тучи.

Неожиданно воздух прорезал разрывающий ушные перепонкивзрыв. Подгоняемая вперед пятнадцатью парами весел «Тамара» подпрыгнула, словноот таранного удара, и помчалась назад. У Тъязи палуба ушла из-под ног. Он упал,ударившись виском о борт.

Подняться своими силами он не смог, его подняли. Он былоглушен, крутил и тряс головой, качался на ногах, нечленораздельно кричалчто-то. Крики экипажа он слышал как из-за стены. С трудом подошел к борту,покачиваясь как пьяный, вцепился пальцами в релинг.

Вихрь утих, волны успокоились. Но небо по-прежнему былочерным от клубящихся туч.

От «Алкионы» не осталось и следа.

– Даже следа не осталось, ярл. Так, обломки такелажа,какие-то обрывки… Больше ничего.

Аса Тъязи умолк, глядя на солнце, исчезающее за лесистымивершинами Спикерооги. Крах ан Крайт, задумавшись, не торопил его.

– Неизвестно, – заговорил наконец АсаТъязи, – сколько успели выскочить, прежде чем «Алкиону» втянуло в этучертову тучу. Однако ж, сколь бы ни выскочили, ни один не выжил. А нам, хотя жмы ни времени не щадили, ни сил, удалось выловить всего два трупа. Два тела,водой несомые. Всего два.

– Чародейки, – изменившимся голосом спросилярл, – не было среди них?

– Нет.

Крах ан Крайт долго молчал. Солнце уже совсем ушло заСпикероогу.

– Пропал старый Гутлаф, сын Свена, – сновазаговорил Аса Тъязи. – До последней косточки его уже обглодали, видать,крабы на дне Седны. – Пропала с концом и магичка… Ярл, люди начинаютболтать… Что все это ейная вина. И ейная кара за преступления…

– Дурная болтовня!

– Сгинула, – буркнул Аса, – на Бездне Седны.В том же самом месте, где тогда Паветта и Дани… Вот, понимаешь, совпадение-токакое…

– Это не была случайность, нет, – убежденно сказалКрах ан Крайт. – Ни тогда, ни теперь это наверняка не была случайность.

…Страдания и унижения несчастных, мучения их подчиняютсязакономерностям природы, оставаясь существенными элементами общего замысла,подобно тому, как и относящееся к этому замыслу счастье угнетателей. Означеннаяистина должна устранить у тиранов и злодеев все угрызения совести, ведь злодеи,не зная себе предела, слепо совершают любую жестокость, мысль о которой можетпоявиться в их голове, и здесь они следуют советам природы, становясь послушныминструментом проведения в жизнь ее законов.

Подобные тайны природа внушает злодеям, толкая их насовершение преступлений, только в том случае, когда необходимость зла становитсяочевидной…

Донсьен-Альфонс-Франсуа де Сад

Грохот открываемых, а затем замыкаемых дверей камерыразбудил младшую из сестер Скарра. Старшая сидела за столом и методичновыскребала кашу, присохшую ко дну оловянной миски.

– Ну, что там было, в суде-то, Веда?

Жоанна Сельборн по прозвищу Веда молча уселась на нары,уперев локти в колени и положив голову на руки.

Младшая Скарра зевнула, отрыгнула и громко пустила ветры.Пристроившийся на противоположных нарах Петюх что-то невнятно буркнул иотвернулся. Он был обижен на Веду, на сестер и на весь белый свет.