Да, он не лгал, он выложил чистую правду. Она сталаколебаться. Но она могла позволить себе пожить в Голливуде по крайней мере ещемесяца два и в любом случае не хотела сдаваться так сразу. На следующей неделеона побывала еще у троих агентов, и они повторили ей то же самое, тольконесколько в другой форме. Но суть дела от этого не менялась. Ее карьера актрисыокончена. Они все признавали, что два ее последних фильма имели успех, голос унее просто потрясающий, все директора фильмов, с которыми она работала, любятее, но, несмотря ни на что, ни одна студия не станет с ней сотрудничать.

Прошло две недели, и Кристел сидела как-то солнечным днем внебольшом ресторане, потягивая лимонад. Вдруг она увидела своего старогознакомого, с которым она начинала работать. Сначала он удивленно уставился нанее, не веря своим глазам, а потом направился к ее столику.

– Кристел, это ты?

Она кивнула, снимая шляпку и улыбаясь. Несмотря на своюславу, он слыл очень добрым человеком, и Кристел нравилось с ним работать.

– Да, во всяком случае, я сама думаю так. Какпоживаешь, Луи?

– Я-то прекрасно. А вот ты, черт возьми, где пропадалавсе это время?

– Пришлось уехать. – И они оба прекрасно знали почему,но он не стал напоминать ей о процессе.

– А что ты здесь делаешь? Работаешь над картиной? – Ондаже не слышал, что она вернулась, и нигде не встречал ее. Да они и не былиникогда близко знакомы, но она ему нравилась. Он всегда жалел, что всеобернулось для нее так плачевно. Она показала себя настоящим мастером своегодела, и он полагал, что в один прекрасный день она могла бы стать знаменитой.Эрни, правда, тоже так считал.

Она рассмеялась и покачала головой:

– Нет, я не работаю. – Он заметил тоску в ее глазах,когда она произнесла эти слова. – Никто не хочет пожалеть меня.

– Да, народ здесь жестокий. – У него самого недавнобыли проблемы. Ходили слухи, что этот человек ведет совершенно распутный образжизни, и ему пришлось жениться на сестре своей любовницы. И сразу все встало насвои места. В Голливуде никто не хочет признавать правду. И человек вынужденили играть по правилам этого жестокого мира, или распрощаться с ним навсегда. –А кто твой агент?

– Да никто.

– Дерьмо. – Он сел на свободный стул, ему вдруг оченьзахотелось помочь этой женщине. Ему в голову пришла одна идея. – А ты необращалась непосредственно к кому-нибудь из директоров? Иногда такоесрабатывает. Если человек им действительно необходим, они найдут того, когонужно, и тогда – опля! – всего один звонок, и ты при деле. Кристел опятьпокачала головой:

– Я думаю, что в моем случае не все так просто.

– Послушай... где ты остановилась? – Она сказала емуадрес, и он записал его на салфетке. – Ничего не предпринимай и не переезжай. Ятебе позвоню. – Он поднялся и медленно двинулся прочь. Ему было ее чертовскижаль, он знал, как ей тяжело. Но Кристел, в свою очередь, понимала, что надеждына помощь этого человека немного.

Она делала все возможное, но через две недели потерялавсякую надежду найти работу, к тому же она очень тосковала по Зебу. Когда вконце июня в ее дешевом гостиничном номере зазвонил телефон, она уже былаготова бросить все и ехать домой. Нет смысла торчать здесь до августа. Она снялатрубку и услышала голос Луи:

– У тебя есть ручка, Кристел? Запиши-ка... – Онпродиктовал телефоны известного директора фильма и не менее знаменитогопродюсера. Оба они почти всегда делали фильмы, которые завоевывали все«Оскары». Кристел чуть не рассмеялась прямо в трубку, услышав эти имена.Неужели Луи думает, что она осмелится позвонить им? – Послушай, я разговаривалс ними, это отличные ребята. Директор не совсем уверен, что сможет тебе помочь,но сказал, что постарается. А Брайен Форд сказал, чтобы ты ему позвонилаобязательно.

– Даже не знаю, Луи... Я уже собралась плюнуть на все иуехать, но все равно, спасибо тебе.

– Послушай, – его голос зазвучал слегка раздраженно, –обязательно позвони, иначе ты меня подведешь. Я им сказал, что ты очень хочешьснова поработать. Ну что, позвонишь или нет?

– Да, конечно... позвоню... но... они знают о процессе?

– Ты что, шутишь? – послышался короткий смешок.Шестнадцать человек из тех, с которыми он разговаривал о ней, заявили, чтобыона катилась к черту. – Конечно, знают. Об этом известно всем. Хотя быпопытайся это сделать. Попытка – не пытка, тебе же все равно нечего терять.

Он абсолютно прав, и на следующее утро Кристел позвонила имобоим. Директор Фрэнк Уильяме был с ней совершенно откровенен, сказав, что этопочти нереально – найти для нее работу. Но он предложил сделать новыекинопробы, и, если они будут того стоить, она сможет попытаться показать их.Она решила, что сначала так и поступит, а потом позвонит продюсеру.

Первые пробы получились очень слабыми. Она страшнонервничала, ей казалось, что она забыла абсолютно все. Но Фрэнк настоял на том,чтобы повторить пробы, и на второй раз они вышли гораздо лучше. Они вдвоемстояли и просматривали их, и директор указывал, где она совершила ошибки.Кристел и сама понимала, что ей снова нужен преподаватель, но не могла себеэтого позволить. Теперь она думала над тем, стоит ли вообще звонить БрайенуФорду. Пробы не на высоте, она сама устала и изнывала от жары, плюс ко всему унее за спиной отвратительное прошлое. Но все-таки она позвонила по настояниюЛуи. Он попросил ее, и ей не хотелось, чтобы его усилия пропали даром. Крометого, надо испробовать все варианты и уехать с чистой совестью, с сознанием,что она сделала все возможное. Ей уже хотелось, чтобы пробы не прошли, так онаскучала по Зебу.

Казалось, секретарша Брайена Форда прекрасно знала, кто онатакая. Она назначила ей встречу на следующий день после обеда, и Кристел, взявтакси, отправилась по указанному адресу. Офис находился в северной частиГолливуда, и она нервно наблюдала за счетчиком в машине. Она уже забыла, чтотакси стоит так дорого. Кристел торчала в этом городе уже почти пять недель, иее небольшие сбережения быстро таяли. Иногда она даже не позволяла себе лишнийраз поесть, но на улице стояла такая жара, что ей почти и не хотелось есть.

Секретарша попросила ее подождать. Кристел показалось, чтопрошла целая вечность, прежде чем ей разрешили войти в кабинет. Она надела навстречу белое платье с большим разрезом на узкой юбке. Волосы были расчесаны иструились по спине блестящим водопадом. Она привыкла носить такую прическу,когда была еще ребенком. На ногах у нее были белые босоножки на высокихкаблуках, а в руках – перчатки. Но на лице почти совсем не было косметики. Онаустала постоянно одеваться и краситься, притворяясь, что она не та, кто есть насамом деле. Она мечтала только об одном – поскорее вернуться домой и влезть всвои джинсы, понимая, что это последняя ее попытка. Ей не терпелось поскореепокончить со всем этим и оказаться на ранчо. Именно это смогла прочесть в еевзгляде секретарша, приглашая Кристел в кабинет. Она вошла в огромную, хорошообставленную комнату: по стенам на стеклянных полках стояли призы, в глубиненаходился камин и большой стеклянный стол, под ногами лежал толстый серый ковер.Продюсер наблюдал, как она пересекает комнату. Это был сильный человек сбелоснежно-седыми волосами и проницательными голубыми глазами. Когда онподнялся, Кристел поняла, что он просто гигант. Голос у него звучал мягко имелодично. Когда-то очень давно он был актером. Но потом решил, что способен набольшее, нежели простое заучивание ролей. В двадцать пять лет он сталдиректором своего первого фильма, а десять лет назад начал снимать картины какрежиссер-постановщик. Сейчас ему было пятьдесят пять, он снимал фильмы ужедвадцать лет, причем среди них не было ни одного плохого. Он был личностью, вГолливуде его очень уважали. Кристел считала, что для нее это огромная честь –просто встретиться с ним. Она сейчас поняла, каким уважением пользуется Луисреди мира киношников.