– Про них только одно и известно – что соваться туда можеттолько полоумный. Такое впечатляет, командир: когда о чем-то ничегошеньки неизвестно, но твердо оговорено, что дорожка туда – верный путь для самоубийц.Предки…

Пинком распахнув дверь, вошла Мара, чернее тучи. На концеобнаженного клинка она несла какой-то черный, сморщенный комочек, пронзительновонявший паленым.

– Это еще что? – поинтересовался Сварог.

– А это наш бывший поводырь. Клубочек бабкин, извольтелюбить и жаловать.

Сварог помотал головой:

– Тьфу ты, до чего мелко… Это он, должно быть,сгоряча. – Предупреждая вопросы, сказал самым непререкаемым тоном: – Вотчто, соколы мои, живо завтракать. Сгорел наш клубочек, сгорел. А чего же выхотели – пройти по этим клятым местам весело и игриво, без малейшейнеприятности?

– И кони так держатся, словно на них домовой катался… –задумчиво сказал Шедарис.

– Катался, – сказал Сварог. – Есть тут домовой…

– Как же мы теперь, без поводыря?

– А по солнышку, – сказал Сварог. – Как пращурынаши в незапамятные времена. Благо солнышко в должном месте и никаких фокусовпока что не выкидывало, гуляет по обычному маршруту. – Он решительно сунулсвою «ручку» среди прочих вещей. – Так что – надеемся на лучшее иготовимся к худшему. Особая точность тут не нужна, нам бы к морю выйти, иладненько…

…Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.

Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.

Рысью. Галопом. Шагом. Смена коней.

Временами Сварогу казалось, что отныне он на веки вечныевозненавидит коней и в жизни не полезет в седло, а сядет лучше на раскаленнуюплиту и высидит на ней битый час без всякого ущерба для задницы, давно ужепревратившейся в сплошную мозоль. Он утешал себя тем, что Паколету с теткойЧари, самым некавалерийским в отряде людям, приходится еще хуже, однако ж онине жалуются и как-то притерпелись.

Собственно, больше всего его доставала скука. Скоростьлошади – это всего лишь скорость лошади. Чересчур уж медленное перемещение длятого, кто привык к другим скоростям, тем более что ничего вокруг не происходит,нет погони, нет угрозы, остается покачиваться в седле и за неимением другихзанятий – думать, думать, думать. Тянутся равнины, тянутся леса – редколесье,густолесье, попадаются холмы и скалы, озерца и овраги, ручьи и небольшиеболотца. Но ни разу не попалось больше не то чтобы строения – поросших травойразвалин. Ни единого сооружения или предмета, к которому прикасалась бычеловеческая рука. И никаких скелетов. И ничего живого. Мертвая тишина. Этоугнетает невероятно, и все раздумья крутятся вокруг парочки вопросов: почемуХелльстад, прямо-таки обязанный служить приютом чудовищам и нечисти, напоминаетсонное царство? Почему, кроме загадочных летучих рож, больше похожих навульгарные игрушки, никакой живности не встретилось? Даже если сделать всемыслимые поправки на буйную фантазию хронистов, книжников, сказочников,менестрелей и трактирных болтунов, приходишь к выводу: окружающего благолепияникак не должно быть. Отчего-то же исчезали экспедиции и восьмого департамента,и Магистериума, и земных университетов, и просто десятки одиноких волков,ловцов удачи…

Не похоже, чтобы спутников Сварога такие мысли занимали иугнетали. Они откровенно радовались тишине и покою, даже Мара блаженствовала.Что ж, вся умственная работа ложилась на отца-командира, отчего ему хоть волкомвой…

Прескверно чувствовал себя отец-командир. От полногоотсутствия информации и, выражаясь ученым языком, внешних раздражителей вголову лезла самая несусветная чушь – параллельные пространства, сопряженныемиры, девятые измерения и прочие «черные ямы» (название он только что выдумалсам от безделья по аналогии с «черными дырами»). Начинало мерещиться, будто онидавно уже незаметно для себя соскользнули в неведомые иные пространства ивокруг уже не Хелльстад, а какая-нибудь Древняя Дорога, бесконечная, как время,и равнины, перемежаясь лесами, будут тянуться до бесконечности. Они ехали целыйдень, часа через два должно зайти солнце, и следующий ночлег будет лишенвсякого комфорта и уюта. Хорошо хоть, солнышко не торчит в небе, какпришпиленное, исправно движется в полном соответствии со стрелками часов…

Для борьбы с монотонностью пути Сварог временами выпускал впередбоевое охранение – то одного, то двоих. Или менял местами всадников в колонне,или заставлял осматривать подковы. Он вовсе не чудил – каждый толковый командирзнает, что солдат не следует расхолаживать бездельем. Подобная езда безпроисшествий похуже праздного лежания в казарме…

Вот и сейчас он отправил вперед Делию с Шедарисом – уардовна триста, дав направление на видневшуюся над лесом голую скалу, похожую налошадиный зуб. Лес здесь был довольно редкий, и меж высоченных раскидистыхдубов попадались странные карлики, не выше человеческого роста, выглядевшие,однако, не молоденькими подростками, а настоящими вековыми дубами, во всемподобными нормальным: пышные кроны, толстые узловатые стволы, вот тольковсадник смотрит на них сверху вниз… Проезжая мимо, Сварог сорвал крохотныйжелудь, меньше кедрового орешка, повертел, подивился и выкинул – великанскиечерепа, крохотные желуди…

Увидев, что Делия с капралом несутся назад подозрительнорезво, он испытал нечто вроде облегчения, как ни странно – замаячила некаяопределенность…

– Соприкосновение с противником? – спросил он,оживившись, подав остальным знак остановиться.

Делия откинула за плечо выбившиеся из-под шляпы золотистыепряди, пожала плечами:

– Не знаю. Там что-то непонятное. Такие пятнистые маленькиештуки, они летают и жужжат. Кружат над одним местом, как привязанные…

– То ли они и в самом деле маленькие, то ли летают оченьдалеко, – уточнил прилежный капрал.

– А почему именно «штуки»? – спросил Сварог.

– Не похожи на животных и на птиц тоже, – сказалаДелия. – Такой у них вид…

– И на самолеты тоже не похожи. – Шедарис задумчивопочесал щеку, мучаясь от недостатка подходящих слов. – Самолет с крыльямии летает грузно, а эти – вроде красивой шкатулки. Словно стекло отблескивает.Но кружат очень уж осмысленно, словно ищут что-то.

– Они вас не заметили?

– Да нет вроде… И так вертятся, и эдак… Очень уж быстрые,если будем обходить стороной и они нас заметят, непременно догонят. Такое уменя впечатление.

Сварог лихорадочно размышлял. Обернулся к Бони:

– По птицам стрелял?

– Из лука и из мушкета.

– Значит, знаешь, что такое упреждение?

– А то!

– Ну, для пулемета, работающего по летучей цели, принцип тотже… – сказал Сварог.

– А почему не я? – моментально вмешалась Мара. –Уж я-то пулемет лучше знаю.