— А давно это с тобой?

— Двенадцать лет, — ответил Манмурт тихо. Последолгого молчания Мрак прогудел:

— Ну и кару ты на себя наложил... Не, Манмурт, я тебене судья. Это ты нам всем судья, а не мы тебе... Смотри, Хрюндя щас пуститлужу!

Манмурт ухватил жабу в охапку и умчался.

* * *

На праздничные дни ворота остались распахнуты суткинапролёт. Днём и ночью входили и въезжали паломники, странники, простокрестьяне из соседних сёл. Жрецы в День Соития просили тцара, чтоб постаринному обычаю было велено оставить городские врата распахнутыми настежь. Отворот и до храма вдоль пути горело множество факелов и светильников. Ночь сталаднём, только над головой всё так же колыхалось огромное звёздное море.

Ворота тцарского дворца тоже оставались распахнуты, можнобыло заглянуть во внутренности, но стража зайти вовнутрь не позволяла, ленивоотгоняла зевак. Их было всего четверо дюжих молодых ребят, неповоротливых,засматривающихся на полуголых женщин, что уже начали праздновать священноетаинство.

Время от времени перед дворцом появлялись группки зевак,делали вид, что пытаются прорваться вовнутрь. Стражи, в свою очередь, делаливид, что хватаются за мечи, и проказники с хохотом убегали.

В полночь городская площадь начала заполняться паломниками.Однако город как будто чувствовал приближение беды. Городская стража, что подва-три человека патрулировала самые опасные кварталы, сейчас пугливо жалась кцентральной части, где казарма, где знать. Да и ходили эти до зубов вооружённыелюди уже не по два-три, а не меньше пяти, а то и десятками.

Но чувствовалось, что их ещё не боятся. Простолюдьеоткровенно скалило зубы, мальчишки свистели вслед.

В город, как мухи на мёд, потянулись нищие, бродяги,паломники. Прибывали на телегах целыми семьями в крытых повозках. Постоялыедворы переполнились на второй день, ночевали на полу, в коридорах, на столах,лавках, а когда уже и яблоку негде было упасть, прямо на городской площадипоставили шатры, разместились, а по ночам жгли костры, били в бубны, женщиныплясали и пели на потеху горожанам. Аспард скрипел зубами, вымаливал разрешениевсё враз очистить, совсем город загадили, особо буйных бросить бы в темницы,остальных погнать плетьми за городские стены. Мрак отечески увещевал, надо жбыть добрее, совсем озверел, будто конь копытом наступил, нехорошо так...

— Аспард, — упрекнул он, — ты ж прямо зверюкакакая лесная... Там же люди!

— Это мразь, — заявил Аспард твердо. — Этолибо грязная пена, что хозяйка всегда собирает половником и выливает собакам,либо та грязь, что на дне, по дну, подонки!

— Дык, грязь есть во всех, — глубокомысленносказал Мрак. — Щас она вот выплеснулась, все и гуляют. И чёрные овцы, ибелые, и серенькие. Нет, совсем белые не гуляют, но серых на площади много...Как с ними?

— Не знаю, — сказал Аспард сердито.

— Вот погуляют малость, — рассудил Мрак, — ик утру побелеют. Разойдутся по домам.

— А если не разойдутся?.. Серость заразительна!

— Утро вечера мудренее, — ответил Мракзагадочно. — До утра ещё столько... звёзд, столько звёзд!

К привычному небедному освещению из окон и от факелов набогатых домах добавились костры на площади и на улицах. Веселье, мелькнуламысль, чересчур бурное и уже достигло того накала, что вот-вот перейдет вбуйную драку. Но когда драка в корчме — одно дело, но в город вошли, есливерить Зауру, десять тысяч человек. Как он их сдерживает, чтобы немедля неначали грабежи, непонятно. Хороший руководитель, знатный... Даже вышколенноевойско непросто держать в узде, а десять тысяч тупых головорезов...

Из окна хорошо видно и далёкие огни, что за городом. Сейчасони гаснут один за другим: их затаптывают, оставшиеся шайки ворья прячут пододежду оружие и направляются к гостеприимно распахнутым вратам дворца, к самымбогатым домам.

На всех перекрёстках улиц тоже полыхают костры. Если напрячьзрение, то заметны освещённые красными бликами фигурки. Пару раз блеснулометаллом, обнаглели. Перестают таиться. Понимают, что городская стража им ужене помеха, а из дальних гарнизонов вызвать войска тцар не успеет.

Город не спал, он никогда не спит в дни таких вот ежегодныхпраздников. Но чувствуют ли жители, что сегодня случится что-то страшное?Глашатаи ещё вчера прокричали на всех перекрёстках, что всем жителям городанадлежит ночью быть дома, ибо ожидаются драки, пьянства, разбои, что всегдабывает в дни больших гуляний. Но так как в этот раз нахлынуло паломниковвпятеро больше, то и смертоубийств ожидается больше... Пусть, дескать,прибывшие в город бьют друг друга и даже режут, но чтоб добропорядочныегорожане не вмешивались. А кто окажется в полночь на площади, где ожидаетсянаибольшее гулянье и драка, то пусть пеняет на себя, тцар не защищает тех, ктоне выполняет его наказы...

Мрак вздрогнул, со стороны башни главного храма потёк густоймедный удар. За ним ещё и ещё, и сразу же огни в городе пришли в движение,медленно потекли к центру города. Сюда, к городской площади, где высится и егодворец. Испуганно завыли собаки, а внизу у стен дворца слабо зазвенело железо:сонные стражи поднимаются на ноги, берутся за оружие, зевают, бессмысленнотаращат глаза во все стороны.

Обеспокоенный Аспард вышел из дворца, прокричал с высотымраморных ступеней:

— Эй, народ!.. Празднество уж началось у храма!.. Тамсейчас Верховный жрец выносит священную купель! Все туда, туда!

Сзади раздался негромкий голос:

— Ты хорошо сказал, Аспард. А теперь иди в хату. Аспардподпрыгнул, обернулся как ужаленный.

— Ваше Величество!

Мрак ухватил его за рукав, потащил назад к воротам. Наплощади народу набралось столько, что смяли шатры, стоптали, вбили в землю.Неожиданно оказалось, что вся площадь заполнена мужчинами, женщин почти нет,как и детей, все вытаскивают из-за пазухи, из мешков — мечи и топоры.

Ошалелый Аспард дал себя затащить в ворота. Откуда-тонабежали крепкие люди в доспехах, захлопнули створки. Загремели металлическиезасовы. Мрак сказал со злым удовлетворением:

— Вот теперь начнем потеху!.. Давай за мной! Аспард,ничего не понимая, метнулся за Мраком. Тот взбежал по винтовой лесенке наверх,там, на плоской крыше дворца, установлены столы, лёгкие кресла, прислугарасставляет кубки, блюда, кувшины с вином.

Аспард ахнул, сверху видно, что это совсем не разношёрстнаятолпа бродяг, которую вдруг обуяла страсть к драке. Один отряд, самыймногочисленный, с гиканьем и свистом ринулся на штурм ворот дворца, другойдвинулся к казарме, третий направился к выходу с площади в сторону храма.Остальные бурлили, там шныряли вожаки помельче, сбивали в новые отряды,кричали, замешкавшихся били дубинами.

Аспард вскрикнул: