— Не понимаю, — пробормотала я. — Хулианженится на своей покровительнице?

— Так и есть. Это не свадьба. Это сделка.

Ирен Марсо была на двадцать пять или тридцать лет старшеХулиана. Микель подозревал, что Ирен решилась на этот шаг, чтобы сделатьХулиана своим законным наследником, таким образом обеспечив его будущее.

— Но она и так ему помогает. Она всегда ему помогала.

— Возможно, она понимает, что не всегда сможет бытьрядом с Хулианом.

Эхо этих слов задевало нас обоих слишком больно. Яопустилась на колени рядом с ним и крепко обняла его, кусая губы, стараясьсдержать слезы.

— Хулиан не любит эту женщину, Нурия, — говорилон, думая, что причина моей грусти заключалась только в этом.

— Хулиан не любит никого, кроме себя и своих проклятыхкниг, — прошептала я.

Подняв глаза, я увидела улыбку Микеля — печальную улыбкустарого мудрого ребенка.

Мы задавались вопросом, почему Фумеро решил все эторассказать Микелю именно сейчас. Ответ не заставил себя ждать. Несколькимиднями позже на пороге нашего дома снова появилась согбенная фигура ХорхеАлдайя, пылающего гневом и ненавистью. Фумеро рассказал ему, что Хулиан Каракснамерен жениться на богатой женщине и церемония бракосочетания будет проведенас блеском и роскошью, достойными бульварных романов. Виновник всех его бед былсчастлив, и эта картина несколько дней терзала Хорхе Алдайя, обжигая ему душу.Он представлял себе Хулиана, увешанного золотыми побрякушками и восседающего насундуках с добром, которое потерял он сам. Фумеро, разумеется, не сказал Алдайясамого главного, того, что Ирен Марсо, обладая некоторым состоянием, былахозяйкой публичного дома, а вовсе не сказочной принцессой. Умолчал он и о том,что невеста Каракса была на тридцать лет старше его и что это была не свадьба,а акт милосердия к конченому человеку без средств к существованию. Не сообщилон и о дне и месте проведения церемонии. Фумеро нужно было дать пищу безумнойфантазии Алдайя, которая сделала свое дело, изнутри разъедая то, что ещеосталось от его худого, терзаемого лихорадкой зловонного тела.

— Фумеро обманывает тебя, Хорхе, — сказал Микель.

— И ты, король лжецов, еще осмеливаешься обвинятьближнего! — словно в бреду кричал Алдайя.

Ему даже не было необходимости говорить о своих намерениях.Черные мысли ясно читались на изможденном лице Хорхе Алдайя, покрытоммертвенной бледностью. Микель хорошо понимал, что задумал Фумеро. Именно оннаучил его играть в шахматы в школе двадцать лет назад. Инспектор обладалтактическим гением ловца мелких мошек богомола и был терпелив как бог. Молинерпослал Хулиану письмо, чтобы предупредить его.

Когда Фумеро решил, что время пришло, он сообщил Алдайя, чьесердце не без его помощи уже было отравлено ненавистью, о свадьбе Хулиана,которая должна была состояться через три дня. Сам он, по его словам, будучиофицером полиции, не должен быть замешан в подобном деле. Зато не состоявший нина какой службе Хорхе мог своевременно отправиться в Париж и позаботиться отом, чтобы свадьба не состоялась. На вопрос дрожавшего от ярости Алдайя о том,как он сможет помешать церемонии, Фумеро спокойно предложил ему вызвать Хулианав день бракосочетания на дуэль. Он даже достал для него пистолет, с помощьюкоторого Хорхе должен был попасть прямо в черное сердце того, кто уничтожилдинастию Алдайя. Позже в полицейском отчете будет сказано, что из пистолета,обнаруженного возле тела сеньора Алдайя, было невозможно произвести выстрелиз-за неисправности оружия, которое и взорвалось у самого лица стрелявшего. Обэтом прекрасно знал Фумеро, когда перед отходом парижского поезда передавалХорхе Алдайя на вокзале футляр с пистолетом. Он также понимал, что лихорадка,глупость и слепая ярость помешают Хорхе убить Хулиана на несколько запоздалойдуэли за честь семьи Алдайя ранним утром на кладбище Пер-Лашез. Но если же покакой-то случайности Хорхе хватит сил и умения осуществить задуманное, оружие,столь любезно предоставленное Фумеро, не позволит ему этого сделать, ибо на тойдуэли, по замыслу Фумеро, должен был умереть не Хулиан, а сам Хорхе. Абсурдноесуществование его не находившей покоя души и жалкого разлагавшегося тела,которое столь долго и терпеливо поддерживал Фумеро, должно было наконец завершиться.

Инспектор понимал, что Хулиан никогда не примет вызов своегобывшего товарища, умирающего и жалкого. Именно поэтому Фумеро научил Хорхе, какследует действовать, до мельчайших деталей продумав его шаги. Алдайя должен былпризнаться, что письмо, написанное Пенелопой много лет назад, в котором онасообщала о предстоящем замужестве, прося Хулиана забыть ее, — фальшивка.Будто бы сам Хорхе и заставил ее написать эту ложь, в то время как она отчаяннорыдала и клялась, что ее любовь к Караксу бессмертна. Алдайя должен былсказать, что его несчастная сестра все еще ждет своего Хулиана, и сердце ееистекает кровью, а душа умирает от одиночества. Этого будет вполне достаточно.Достаточно для того, чтобы Каракс, после того как пистолет взорвется в руках уХорхе Алдайя, забыв о свадьбе, вернулся в Барселону в поисках Пенелопы и ихнесостоявшегося счастья. А там, в Барселоне, как паук, расставивший сети, егоуже будет поджидать он — полицейский инспектор Франсиско Хавьер Фумеро.

Хулиан Каракс пересек границу Испании и Франции буквально занесколько дней до того, как началась гражданская война. Примерно двумя неделямиранее первое и единственное издание «Тени ветра» вышло из типографии иотправилось прямиком в серую безвестность вслед за своими предшественниками. Вто время Микель уже почти не работал. Он все еще сидел по два-три часа в деньза пишущей машинкой, но слабость и лихорадка не давали ему отвоевать хотьнесколько слов у белого листа бумаги. Одни газеты отказались с ним сотрудничать,потому что он опаздывал со статьями. Другие боялись публиковать егокорреспонденции, так как стали получать анонимные угрозы. У Микеля осталасьтолько ежедневная колонка в «Диарио де Барселона», которую он подписывалпсевдонимом Адриан Мальтес. В воздухе уже носился призрак войны. Странасмердела страхом. Безработный и настолько ослабевший, что не хватало сил дажена жалобы, Микель каждый день спускался на площадь или доходил до проспектаКатедраль, прихватив с собой какую-нибудь из книг Хулиана, вероятно, в качествеамулета. В последний раз, когда его взвешивал врач, весы не показали ишестидесяти килограммов. Мы услышали по радио о мятеже в Марокко,[99]а через несколько часов к нам зашел один из сотрудников газеты Микеля, чтобысообщить, что Кансинос, ее главный редактор, убит выстрелом в затылок у кафе«Каналетас» два часа назад. Никто не отважился забрать тело, и оно все ещележало там, словно окровавленная паутина.