Возьмём, хотя бы, дело рабочего Риггса. Деревня, гдепроизошла трагедия, находится неподалёку от дома дядюшки Бойда Каррингтона.Поблизости же живут знакомые миссис Фрэнклин. Гостиницу в деревне частопосещают туристы, там же останавливались некоторые друзья семьи миссисФрэнклин. Там бывал и мистер Фрэнклин, там, возможно, могли бывать Нортон имисс Коул.

— Нет, нет, мой друг. Прошу вас, не нужно делать неуклюжихпопыток выяснить то, что я пытаюсь от вас скрыть.

— Это так глупо, как будто я собираюсь рассказать об этомвсему свету. Послушайте, Пуаро, мне надоели ваши шутки относительно моего лица,на котором якобы всё написано. Это не смешно.

— А вы уверены, — спокойно ответил Пуаро, — что этоединственная причина. Разве вы не понимаете, мой друг, что такаяосведомленность опасна? Разве вы не видите, что меня беспокоит вашабезопасность?

Я открыл рот от удивления. До этой самой минуты я даже недумал об этой стороне дела. Но всё действительно было так. Если умный инаходчивый убийца, совершивший пять преступлений и полагающий, что его никто нив чём не подозревает, — вдруг узнаёт, что кто-то идёт по его следу, то этомучеловеку, безусловно, грозит опасность.

— Но тогда и вы, Пуаро, — резко сказал я, — тоже вопасности?

Пуаро, несмотря на своё болезненное состояние, сделал ввысшей степени пренебрежительный жест.

— Я привык к этому и смогу защитить себя. Кроме того, развеу меня здесь нет преданного друга, охраняющего меня? Моего верного Гастингса?

Пуаро привык рано ложиться спать, поэтому я, покинул его испустился вниз, по дороге перекинувшись парой слов с его слугой Кёртиссом,оказавшимся весьма флегматичным и тяжелым на подъём человеком, но, по-видимому,заслуживающим доверия. Он служил у Пуаро с тех пор, как тот вернулся из Египта.«Здоровье хозяина, — сказал мне Кёртисс, — в целом неплохое, но временами унего бывают серьёзные сердечные приступы, и он очень сильно ослабел запоследние несколько месяцев». Сердце моего друга постепенно сдавало. И всё-такион прожил интересную жизнь!

И, тем не менее, я с горечью думал о то??, как он храброборолся за каждую минуту жизни. И даже сейчас, будучи изувеченным и прикованнымк постели, он по-прежнему занимался делом, в котором был таким непревзойденнымспециалистом.

С печалью в сердце я спустился вниз. Едва ли мог представитья свою жизнь без Пуаро!

В гостиной только что закончился роббер[17]. Мне предложилипринять участие в игре, и я с радостью согласился, полагая, что это отвлечетменя. За столиком сидели Нортон, полковник Латрелл и его жена.

— Ну, что вы скажете сейчас, мистер Нортон? — спросиламиссис Латрелл. — Будем опять играть вместе? Наше сотрудничество оказалосьуспешным.

Нортон приятно улыбнулся, но пробормотал:

— Это уж как повезёт. Вдруг карты выпадут не на нас свами[18]. Миссис Латрелл с некоторым неудовольствием, как мне показалось,кивнула головой.

Мы с Нортоном играли в паре против Латреллов. Я заметил, чтомиссис Латрелл явно недовольна этим. Она прикусила губу и на какое-то мгновеньесовершенно исчезли её очарование и ирландский акцент.

Вскоре стало ясно почему. Я позднее неоднократно играл сполковником Латреллом. Он отнюдь не плохой игрок; я бы даже сказал, что —средник, но склонный к забывчивости. Именно из-за этого он временами делалочень серьезные ошибки. Но, играя со своей женой, он ошибался не переставая.Миссис Латрелл явно нервировала его, поэтому он играл втрое хуже, чем обычно.Сама же миссис Латрелл была довольно хорошим игроком, хотя и неприятным. Онахваталась за все возможные преимущества, игнорировала правила игры, если еёпротивник не был с ними знаком, и ссылалась на них, как только они были ейвыгодны. Она постоянно подсматривала в карты сидящих рядом. Короче говоря, онашла на всё ради победы.

И вскоре я понял, почему Пуаро назвал её характер едким. Закарточным столом она потеряла самообладание и высмеивала каждую ошибку своегонесчастного мужа. Нам с Нортоном было крайне неудобно, и я был рад, когдароббер закончился. Мы оба отказались от продолжения игры, сославшись на позднеевремя.

Выйдя из комнаты, Нортон довольно неосторожно стал изливатьсвои чувства.

— Всё это ужасно неприятно, Гастингс. Я не могу смотреть,как его запугивают, как он слабо защищается. Бедняга! В нём ничего не осталосьот полковника — острослова, каким он был в Индии.

— Ш-ш, — предупреждающе произнёс я, потому что Нортонповысил голос, и я испугался, как бы полковник Латрелл его не услышал.

— Понимаю, но всё-таки противно!

— Я пойму это, — произнёс я с чувством, — только в томслучае, если он объявит ей войну.

Нортон покачал головой.

— Он никогда этого не сделает: его душа в оковах. Он будеттолько говорит: «Да, моя дорогая», «Нет, моя дорогая», «Извини меня, моядорогая»; покусывать усы и потихоньку говорить глупости, пока не сыграет вящик. Он не смог бы отстоять свои права, даже если бы захотел!

Я печально покачал головой, так как чувствовал, что Нортонправ.

Мы остановились в холле, и я заметил, что дверь в садоткрыта, потому что в неё дул ветер.

— Может, закроем её? — спросил я.

После некоторого колебания Нортон произнёс:

— Не... не думаю, что все уже пришли.

— А кого нет? — у меня мелькнуло внезапное подозрение.

— Кажется, вашей дочери и… Аллертона.

Он старался говорить совершенно спокойно, но этообстоятельство, последовавшее после моего разговора с Пуаро, вызвало во мнетревогу.

Джудит.., и Аллертон. Неужели Джудит, мою умную, трезвуюДжудит, мог заинтересовать мужчина подобного типа? Неужели она не смогларазглядеть его?

Я постоянно повторял про себя эти слова, даже когда ложилсяспать, но странное чувство тревоги не покидало меня. Я не мог заснуть иворочался с боку на бок.

И, как всегда бывает во время бессонницы, все тревогиказались преувеличенными. Меня охватило чувство ужаса и одиночества. Если бытолько моя жена была жива! Она, на чьи мудрые советы я полагался в течениестольких лет! Она всегда была умна и понимала детей!