Я достала фотографии из конверта, две были практическиодинаковые: четверо мужчин с напряженными лицами. На второй фотографии у того,что слева, широко раскрыт рот, похоже, он кричит. У седого благообразногомужчины с бородкой сжаты кулаки.

– На что это похоже? – удивилась я.

– На футбольный матч, – хмыкнул Артем. –Когда наши по воротам мажут.

Другие две фотографии были гораздо худшего качества. Мужчинна них было больше, они стояли плотной толпой, лица почти у всех смазаны.

– Знакомые среди этих типов есть? – спросила я.

– У меня нет.

– У меня тоже. Так что политиками здесь не пахнет.

– И слава богу, – обрадовался Артем. – Зряментам фотоаппарат не отдала, ничего в этих фотографиях особенного нет. Чегогубы надула? Небось горюешь, что никаких пакостей откопать не удалось?

– Еще как, – вздохнула я, продолжая разглядыватьфотографии. – Скажи на милость, зачем нужны парню фотографии каких-тотипов?

– Вот уж не знаю. Может; хотел запечатлеть какое-нибудьпамятное событие. Почему обязательно что-то криминальное...

– Потому что парень мертв, дом, где он жил, сгорел, анекто интересуется пленкой.

– Ты же сама видишь, интересоваться здесь нечем.

– Ну... не знаю. Может, кому-то с кем-то рядомнаходиться не положено.

– Только не жди, что я буду рыть землю носом, –начал вредничать Вешняков.

– И не надо. На твой интерес, кстати, могут обратитьвнимание.

– Ох ты, господи... Скажи на милость, с чего ты вообщевзяла... Ладно, горбатого могила исправит. Узнаю, что это за публика.

– Не надо, – покачала я головой. – Ясерьезно.

– Ты серьезно выбросишь все это из головы? – неповерил Артем.

– Нет. Просто загляну к Лялину.

– Вот уж он обрадуется, – фыркнул Артем.

Вопреки прогнозам, Олег Лялин мне обрадовался, по крайнеймере вначале. Его секретарь встретила меня улыбкой, а Лялин даже вышелнавстречу, что при его лени вещь прямо-таки фантастическая.

– Похорошела. Влюбилась, что ли?

– Нет, я тебя жду.

– Стыда у тебя нет, так издеваться над пожилымчеловеком, – заворчал Лялин.

– Это у тебя стыда нет, – отрезала я. – Ктообещал полюбить меня хоть на время, хоть разок и совсем чуть-чуть? Вам всешуточки, а девушка надежды питает.

– Это произошло в минуту слабости. Я, считай, был безсознания и мог наболтать что угодно.

– Понятно. Но я все равно надеюсь.

Лялин засмеялся, придвинул кресло, не сводя с меня взгляда,и покачал головой:

– Нет, в самом деле похорошела. Замуж не собираешься?

– За кого? – подняла я брови.

– Да хоть за Тагаева. Говорят, вас в театре видели.

Чтобы такой парень, как Тимур, добровольно отправился втеатр, его должны переполнять чувства посильнее благодарности.

– Лялин, в нашем городе есть хоть что-то, способноеукрыться от твоего соколиного взора?

– А честному человеку прятать нечего, – дурашливопропел он. – Ну, так как?

– Это ты про Тагаева? Никак. Я, кстати, зашла зоркостьвзгляда проверить. Твоего, разумеется. – Я выложила на стол фотографии ипридвинула их Лялину.

Надо сказать, что на его знания и память я рассчитывала незря. Они у него, прямо скажем, выдающиеся. С такими талантами не в охраннойфирме начальствовать, а прямиком в разведку... Впрочем, как раз там Олег ислужил долгие годы. Потом был у Деда начальником охраны, а теперь вот навольных хлебах. Но старые привычки, как известно, живучи, и я надеялась, что онмне поможет. Если захочет.

Он взял фотографии, внимательно просмотрел их и спросил:

– И чего в них особенного?

– Вот и я думаю о том же, – сказала я.

– Только не говори, что из-за этой хрени кого-топришили...

– Провидец, – ахнула я, а Олег нахмурился:

– Тебе, конечно, больше всех надо.

– Вовсе нет. Простое любопытство.

– Хорошо, если так, – буркнул он и еще разпросмотрел фотографии. – Двоих я знаю. Вот этот, – он щелкнул ногтемпо изображению мужчины с открытым ртом, – Синявин Василий Павлович, бывшийглавврач пятой городской больницы. Ныне бизнесмен, торгует медицинскимоборудованием. Говорят, виллу купил в Испании, не из дешевых. В любом случае небедствует.

Рядом с ним Кондаревский Руслан Сергеевич, в далекой юностикомсомольский вожак, сейчас бездельник.

От тестя ему достались склады бывшей овощебазы, нынеторговый центр «Раздолье». Если память мне не изменяет, там примерно тысяч пятьквадратных метров.

Если их помножить на среднестатистическую плату за арендуквадратного метра... Мужику с таким доходом работать – здоровье не беречь.Супруга впала в религиозный экстаз, по монастырям катается, постится и омирском не думает, так что дядя живет припеваючи.

Вот эта рожа мне тоже знакома. Вроде адвокат, но фамилии невспомню. Остальные по виду люди приличные, то есть я хотел сказать не бедные,их костюмы мне нравятся.

– А не мог бы ты очень аккуратно узнать, что это запублика и вообще...

– Зачем? – посуровел Олег, а я тяжко вздохнула:

– Вы сговорились, что ли?

– С кем?

– С Артемом.

– Понятно. Он тебя послал, так ты ко мне притащилась. Аеще на любовь намекала, нет у людей совести...

– Вот тут ты ошибаешься. Я не о совести, о ней и саматолком не знаю, когда вроде она есть, а когда и нет. Я насчет того, чтоВешняков меня послал. Я сама решительным образом отказалась от его помощи.

– Да неужели?

– Ага. Менты проявили интерес к пленке. Как бы они неузнали о чужом любопытстве.

– Менты?

– Сначала от меня отмахивались, как от назойливой мухи,потом сами прибежали за пленкой.

– Но ты им ее не отдала.

– Конечно.

– Почему?