«А тебе нравится, как ты живешь? – шепнул неясный голосвнутри. – И ты ничего не хотел бы поменять? Так до старости и хочешь – сутра до вечера на тракторе, с вечера до утра – на Фаине? И все?»

Николай поднял глаза – небо начинало светлеть, надгоризонтом пролегла светло-золотистая полоса. Длинное розовое облако замерлонад ней. Ему представилось, что он плывет на корабле и видит очертаниянезнакомой земли, и его охватило необычное чувство – что-то сродни упоениюжизнью, какое он испытывал подростком и давно уже позабыл. Он представил себевышину, на которой жило облако, и неожиданно осознал, как убоги его желания,ограниченные представлениями о родном селе и колхозе, в котором он работал сутра до вечера.

– Антарктида, – произнес Николай запомнившееся ещесо школы, пробуя слово на вкус и ощущая в нем ледяную колючесть снега. –Гренландия.

Деревянная русалка нагрелась в его руке и своей тяжестьюнапоминала о том, как быстро сбылось загаданное им всего несколько часов назад.Границы его мира раздвигались, и хотя Николай и не мог оформить свою мысль вслова, но понимал – можно загадать желание, которое перевернет всю его жизнь.Всю!

– Эверест покорить, – бормотал он, не отрывая глазот облака. – Бросить все, уехать, зажить новой жизнью.

«А Фаина? – спросил внутренний голос. – А МишкаЛевушин? А мать, отец?»

Николай задумался, но только на секунду, и этой секунды емухватило, чтобы понять: он готов бросить их всех, выкинуть из головы, зажитьтак, как и должен жить мужик – чтобы дело было стоящее, мужицкое, чтобы бабывокруг падали, чтобы деньги текли рекой. И не один колхоз при селе Кудряшовезнал Николая Хохлова, а многие сотни людей. Да что сотни – тысячи!

«А что плохого? – горячо говорил он самому себе. –Славы хочется? Так кому ее не хочется! Ведь дожил же я до двадцати пяти лет, нио чем таком не думал, и тут – на тебе! Может, затем оно все и случилось, чтобыя прославился, знаменитым человеком стал? Разве я не могу? Могу ведь! Могу!!!»

Первый раз за все время, прошедшее со встречи возлеМарьиного омута, Николай улыбнулся, и в его улыбке было предвкушение счастья.

Когда она вышла из подъезда, Илюшин окончательно уверился втом, что никакой ошибки не было. Зинаида Яковлевна Белова, которую все считалипогибшей, стояла возле дома с ведром в руке, живая и, по всей видимости,невредимая.

Ей было около шестидесяти. Полное одутловатое лицо, котороехорошо помнил Макар, и в самом деле мало изменилось за пятнадцать лет – толькопостарело и еще больше располнело. Жидкие седые волосы заколоты ободком, наногах – разношенные уличные тапочки, на спортивную куртку сверху для тепланадета шерстяная кофта. «Для журналиста она принарядилась, потому и выгляделахорошо, – понял Макар. – А теперь вернулась к привычной одежде».

– Зинаида Яковлевна! – позвал он, выходя из тенидерева.

Она вздрогнула, испуганно посмотрела на него. А затемнедоумение в ее взгляде сменилось узнаванием, и Белова сделала то, чего Илюшинсовершенно не ожидал, – отбросив ведро с загремевшим в нем совком, тяжелои неуклюже побежала обратно к подъезду.

Секунду Макар, замерев, смотрел ей вслед, словно увиделчто-то неприличное, а затем рванул за ней. И не зря – Белова успела набрать кодна двери и уже пыталась открыть ее. Когда она услышала шаги за спиной, товскрикнула и обернулась, прижавшись спиной к захлопнувшейся двери и выставивперед собой руки, словно защищаясь от удара.

– Здравствуйте, Зинаида Яковлевна, – сказалзапыхавшийся Макар, останавливаясь в шаге от нее. – Вижу, вы меня узнали.

– Иди… – прошептала она. – Иди отсюда! Незнаю тебя, никогда не видела!

– Видели, видели. Напомнить, когда? Когда я вам одеждуотдавал в институте каждое утро. Я – друг Алисы Мельниковой, которую убили вдевяносто третьем году. Помните ее, Зинаида Яковлевна? А как ее убивали,помните? Как ее ножом ударили?!

Она отчаянно замотала головой. Ободок слетел. Макар, незадумываясь, наклонился, чтобы поднять его, и Белова внезапно обрушилась нанего сверху всем весом – вслепую замолотила по его голове кулаками, прижимаяИлюшина к асфальту. Тот вывернулся, и женщина упала и осталась сидеть,всхлипывая и прижимая руки к лицу.

– Это вы убили Алису? – спросил Макар, вытираякровь, закапавшую из носа, – Зинаида Яковлевна исхитрилась сильно ударитьего по переносице.

Он не удивился бы, если б Белова кивнула в ответ. Он уженичему не удивлялся. Бабкин выяснил, что старик-инвалид, свидетельпреступления, давно умер, а значит, они не могли проверить, правду ли он сказалИлюшину. Теперь, увидев гардеробщицу живой, Макар не исключал, что вся историяс бандитами и случайными жертвами оказалась выдумкой.

– Уйди, а? – попросила женщина. – Не убивалая никого! Уйди!

– А кто убил? – Илюшин присел рядом с ней накорточки. – Зинаида Яковлевна, кто убил Алису? И как вы остались живы?Кстати, вас по-прежнему зовут Зинаидой Яковлевной?

Она бросила на него взгляд, в котором страх смешался сненавистью, и Макар не выдержал.

– Или вы рассказываете мне, как было дело, – сухосказал он. – Либо я сдаю вас милиции. Пойдете соучастницей преступления.

Он не очень верил в то, что слова о соучастии подействуют.Но оказался не прав.

– Нет… не было никакого соучастия, – выдавилаБелова сиплым голосом. – Я их боялась… думала, что убьют. Потому и уехала.

– Кого вы боялись?

– Их… Всех троих. С них бы сталось. Они с детства…

– Кого?!

Белова перевела взгляд Макару за спину, лицо ее исказилось,и она начала медленно заваливаться на бок. Губы ее посинели, руки судорожнодергались, пытаясь найти что-то рядом…

– Где лекарство? – быстро спросил Илюшин,наклоняясь к ней, но Белова уже ничего не могла ответить.

Быстро обхлопав ее карманы и убедившись, что никакоголекарства в них нет, Илюшин выхватил телефон и набрал номер «Скорой помощи».

– У нее сердечный приступ, – сообщил Макар,вернувшись из больницы, куда увезли Белову.

Бабкин нахмурился, покачал головой.

– И она ни при чем, – добавил Илюшин.

– Почему ты так решил?

– Она всех панически боится. А больше всего – тех, ктоубил Алису.

– Подожди… Ты говорил, что все участники банды погибли.

– Вот то-то и странно. Я не успел ничего узнать уБеловой, но одно очевидно: она знала нападавших. Сказала, что с них бы сталось,потому что они с детства… А что с детства, сказать не успела. Понимаешь?

Сергей кивнул:

– Это могло бы объяснить, почему ее оставили в живых.Она знала убийц, и по какой-то причине те ее пощадили.