– Эй! – возмущаюсь я со смехом. – Я умный.

– Ладно. Не совсем дурак, – милостиво соглашается она. – Весь из себя правильный богатырь был, к чужому горю неравнодушный, справедливый, могучий. И в какой-то момент расслабился богатырь и поверил в непогрешимость своих намерений. И вот однажды пришли к богатырю люди. И пожаловались, что близ их селения поселилась ведьма. Люди пропадать стали. А порою и дети. Возмутился богатырь и вознегодовал. Взял свой меч и пошёл искать ведьму.

– Тебя? – замирает моё дыхание.

– Нет… Не торопись. Шёл он, шёл… – продолжают рисовать её пальчики, – шёл… шёл… Смотрит, избушка стоит. На курных ножках. Никто, кроме него, к этой избушке выйти не смог бы. Потому что обычные люди к Мороку не устойчивы. А богатыри умеют смотреть сердцем. Оно у них чистое. Пришёл, и встречает его девчонка лет тринадцати. Хорошенькая, улыбчивая, с веснушками… А его деревенские предупредили, что ведьма та обращается юной пригожей девочкой, чтобы людей с толку сбить. Девочка его не испугалась. Видит – свой. Богатырь.

– А как её звали? Ведьму эту, девочку.

– Ягинею, естественно. Огляделся богатырь и увидел, что девчонка та на погосте живёт. Могилка на могилке… А дальше спрашивает у неё богатырь: «Это ты людей переводить повадилась?» Она и отвечает ему: «Да. Разве ты не „видишь“?» Разгневался богатырь. А гнев, как известно, сердце ослепляет. И, недолго думая, снёс девчонке голову. Она от неожиданности и не дёрнулась. А он давай на неё смотреть внимательно, когда она из девочки в ведьму страшную обратится. Но лежит труп девчонки, и ни во что не перевоплощается…

– А кем она была?

– Хранительницей была. Между Навью и Явью проход стерегла. Чтобы лишних туда сдуру не занесло. Молоденькая ещё совсем. И четырнадцати лет не прошло, как воплотилась. Столько мы сил положили, чтобы баны и бафы модераторов обойти по её воплощению. А тут…

– А почему она сказала ему «да»?

– Потому как Хранительница обязана всех, кто в Навь по праву идёт, перевести туда и обратно. А кому срок вышел – развоплотить и перевести в одну сторону.

– И что дальше было?

– Хранительница эта, Ягиня, производная более высокой функции, атрибут которой смерть. И пришлось этой функции другую свою производную экстренно в это место вписать – Мора. Получилось корявенько. Местные все без разбора, как мухи, бестолково передохли. Собрало их всех это место по зову их Заяа, судьбы то есть. Они все были убийцы. Во время войны их деды вели себя жестоко.

– А при чём здесь их деды?

– А куда души дедов воплощаются? Во внуков, правнуков… Они свою карму наработали. Но некоторым была судьба выйти из неё. С помощью определённой функции, конечно, то бишь Ягини. Но богатырь один вмешался, – глядит на меня осудительно.

– И что богатырь?

– Богатырь… Да дальше не важно про него. А вот что важно. Люди не умеют переписывать программу Яви. Они просто прописаны в неё – и всё. А Прави – умеют, у них есть доступ к администрированию. И из-за того, что было слишком много вмешательств, программа в какой-то момент слетела. Модераторы переустановили её, наложив фильтр на всех Правей. И они могут воплощаться теперь только с сильно урезанными атрибутами. И тех из нас, что злоупотребляли хакерством, держат здесь, в Яви. Не позволяя покинуть её. И не позволяя воплотиться полноценно. «Во избежание», так сказать. В тех местах программы, в которых прописаны наши вирусные события, сейчас подтёрто, и возникают баги и глюки. И тех из Прави, кто помочь нам, застрявшим тут, пытается, тоже сюда же вляпывают. В какой-нибудь ущербный аватар. Ягиня вот животным который раз…

– Йага?! Та девочка, что я убил? Хранительница??

– Да.

– Чёрт, сказочка-то какая вышла…

– А ты, богатырь, всунут в род хищников, чтобы свой урок получить и без разумения не мешать тем, кто развоплощать призван. Научиться отделять убийц от хищников. Функции от Зла. Ты должен усвоить урок, что волк – санитар леса, понимаешь? И если стадо не подчищать, то все друг друга перезаражают, генетически ослабнут и передохнут.

– Мхм… – хмурюсь я.

– И вернуть на место Ягиню, естественно. Чтобы она свою функцию выполняла и подчистила всех, кто отягощает реальность Яви своей кармой. А тех, кто из Прави, через Навь отсюда вывела. Наконец-то!

– Я… Я ничего не понял. И что мы будем делать?

– Аватар для Ягини…

– Из глины слепим?

– Почти. Я её сюда воплощу, а ты с сестрой о ней позаботишься, пока она не вспомнит себя.

– Та-а-ак… – напряжённо пытаюсь свести концы с концами, всё-таки заявка была на мозги с моей стороны, но не выходит. – В какой момент здесь кончается сказка и начинается быль?

– Быль – это пыль. А сказка, Ванечка, она вообще не кончается!

Мара снимает с себя рюкзак с уснувшим волчонком и аккуратно ставит к каменной стене.

– Хочешь ещё одну сказку?…

– Хочу…

Мара стягивает через голову свою тёмную толстовку, под ней – короткий белый топик. Он обтягивает высокую, аккуратную грудь. Тянет за шнурок на поясе штанов, и они спускаются по её гладким, длинным ногам. И пока мой ошалевший взгляд медленно поднимается от изящных щиколоток до сходящихся в известном месте крепких бёдер, топ уже исчезает. Мы встречаемся взглядами, и от этого колени мои становятся мягкими, а вот член ровно наоборот. Развернувшись лицом к каменной ванне с водой, Мара спускает по бёдрам трусики и грациозно заходит в воду. Как египетская богиня в свой бассейн. Чаша довольно глубокая, и она погружается в неё по пояс. Не отводя от неё взгляда, я медленно тяну замок жилета вниз. Её темные волосы рассыпаны по светлым плечам. И тело так совершенно во всех деталях, что на мгновение мне кажется, что в воде стоит статуя какой-то богини.

– Чего застыл, Ванечка?

Ааа… И всё вылетает у меня из головы! И даже то, что внизу три охотника со стволами. Рука на автомате ныряет в карман в поиске тех «патронов», что нам сейчас понадобятся. Но… Их нет! Остались в моём рюкзаке. А рюкзак…

– Мара, – пытаюсь я справиться со своими голосовыми связками. – Я оставил рюкзак там… – стреляю глазами на её поляну.

Мара снисходительно ухмыляется.

– Презервативов нет, – сглатываю я.

– А зачем они нам?… Ты хотел сказку… Им в ней не место.

Окей… Окей… Я мгновенно договариваюсь с собой, разглядывая тёмные ореолы сосков. Женщине ведь виднее – нужны нам презервативы или нет. И, конечно же, я хочу попробовать без них! Когда-нибудь я же должен это попробовать?! Не со шлюхами же клуба… А других не будет. Только Мара. В конце концов, можно просто остановиться вовремя.

Освобождаюсь от одежды и захожу в воду. Меня встречают её пальцы, обрисовывающие все детали моего рельефа. Её тело ничем не уступает моему. Просто более женственно и утончённо. Наши тела соприкасаются в горячей воде. И мои веки смыкаются от остроты ощущений. И дышу я неконтролируемо судорожно, как мальчишка, у которого всё происходит в первый раз. Дразнящие губы утыкаются в моё ухо, заставляя с рычанием сжать такое желанное тело. Ноги держат плохо. И спина моя упирается в каменную стенку. Мара давит на плечи, я присаживаюсь на гладкий выступ в стенке чаши. И она садится верхом…