Он смотрел и смотрел, уже понимая, что вот ради этого стоиложить, стоит родиться и жить, пройти по жизни, страдать тогда в горах, поднятьнарод на войну, двинуть войска в Куявию, сжечь десятки городов, истребитьвойска, чтобы вот так сейчас войти, безмолвно и благоговейно смотреть на эту ступню,упиваясь самой возможностью стоять вот так и смотреть, будучи допущенным ксозерцанию…

Ее ресницы дрогнули, веки начали подниматься. Придон замер,Итания медленно открывала глаза, ее взор был затуманен, взглянула на него безстраха и удивления. Ее пальцы потянулись к его груди, он с готовностью подалсявперед. Она коснулась его твердой, как каменная скала, груди, он ощутилнеземной восторг, задохнулся, а ее пухлые розовые губы чуть изогнулись в слабойулыбке:

– А почему не на коне, как в прошлый раз?.. Ты обещал,что на крылатом коне, схватишь и увезешь…

– Я так и сделаю, Итания, – ответил оннегромко. – Я пришел… я все сделаю.

Ее лицо дрогнуло, ему показалось, что как будто холоднаяструя воздуха омыла все в комнате. Глаза Итании распахнулись шире. Некотороевремя всматривалась в великом изумлении, голос задрожал, изломался, как хрупкиеветочки под копытами большого боевого коня:

– Это не сон?.. Это не сон… Ты снова пришел…

Придон прошептал с мукой:

– Если хочешь, чтобы я умер, скажи. Скажи только слово!..И я умру у твоих ног в эту же минуту.

– Зачем? – произнесла она тихим, словно утреннийветерок, голосом.

– Не знаю, – ответил он потерянно.

– Но ты…

– Да, – ответил он. – Но это не я, а тот бог,что заговорил во мне. Я бессилен, я только слежу, трепещущий, что он творит!..Я обезумел, я уже не человек, Итания. Только ты можешь меня еще спасти!.. Я,который грезил только о жестоких боях, схватках, поединках, удалых набегах…сейчас стою на коленях и… счастлив, что стою, что могу вот так перед тобой, ибоя сейчас не артанин, а ты – не куявка!.. Мы сейчас – боги, нами никтоне правит и не указывает, мы сами создаем мир с его законами и правилами…Итания, ты – мой мир!

Она прошептала, голос ее то трепетал, как крылья самойнежной бабочки, то становился крепче камня:

– Но мы – есть то… что есть. Ты привел огромноевойско, что растоптало Куявию, вбило копытами в пыль, в грязь… Это есть, нам отэтого не уйти.

– Итания, – прошептал он с мукой, – я долженбыл это сделать! Я не могу без тебя. Я разрушу весь мир, если встанет на дорогемежду мной и тобой.

– Придон, – сказала она печально, – я бежалаза тобой, за твоим конем, мои слезы… там теперь ручей.

– А где падали мои слезы, – ответил онгорько, – там прожженный камень до самых глубин! Итания, я не могу безтебя, и я должен тебя взять.

– Так возьми, – произнесла она тихо. Легкийрумянец коснулся ее щек, растекся жаркой краской, воспламенил лоб и шею. –Я твоя по праву… и еще потому…

Она запнулась, он жадно смотрел на ее губы. Она закончилаедва слышно:

– …потому что я – твоя.

Он придвинулся, она опустила голову ему на грудь. Он замер,не веря в свое счастье.

– Я люблю тебя, Итания, – прошептал Придон. –Я пришел, чтобы взять тебя. Так велят боги!

– Чьи боги? – спросила она шепотом с его груди.

– Боги, – ответил он. – Когда я вижу во снахили в видениях твое лицо, я становлюсь богом сам. Тогда мне все удается, на мнебыстро заживают раны, я усмиряю диких зверей, я вижу червей в глубинах земли идвижение сока в стеблях цветов! Я заставляю самых жестоких плакать, анепреклонные по моему слову прыгнут в седло и поскачут в ту сторону, кудаукажу. Я могу все… не могу только причинить боль или обиду тебе, Итания! Здесьдаже бог во мне становится твоим ручным зверьком, которого ты вольнаприласкать, и тогда он готов умереть от счастья, вольна пнуть и велетьубираться, и тогда он умрет от горя, едва выйдет за двери, но не посмеет тебевоспротивиться… Я очень, очень… я безумно люблю тебя, Итания! Нет таких слов, яих искал, мучился, стонал и рвал на себе волосы, придумывал сам, но нет такихслов, чтобы высказали… чтобы выразили…

Он задохнулся, умолк.

– Но почему вот так? – спросила она.

Он сказал беспомощно, с яростью в голосе:

– Я не знаю! Это не я шел, меня вела… другая сила! Людскиесилы перед нею – ничто, прах, пыль, клочок тумана! Не должен любить тот,кто не сможет с этой силой справиться… Я – не смог! Я пытался, видят боги,пытался. Но я не смог!.. И потому я здесь с войском, потому горят города,пустеет земля, даже звери бегут перед артанами, что подобны степному пожару…

– Ты будешь брать город?

– Я возьму тебя, – ответил он яростно. – Агород… да, возьму, но что мне город? Я возьму тебя, ибо я должен тебя взять…как берет артанин, как берет мужчина – по своей воле!

Она сказала горько, ему почудились печаль и насмешка в тихомголосе:

– Ах да, не потерять лицо… Сохранить честь,достоинство, имя. А то, что горят города, опустошена земля, десятки тысяч ужепогибли…

Он отмахнулся:

– Что жизни? Бессмертных среди них не было, всекогда-то да умрем. Чуть позже или чуть раньше – велика ли разница? Затодеяния наши взвеселяют наших праотцов, что смотрят за нами, Итания!

Она нахмурила брови, взгляд стал задумчивым. Сердце Придонаостановилось в отчаянии, вдруг почудилось, что она рассердилась, но Итанияспросила неожиданно мягко:

– Придон… если я сейчас уйду с тобой, как ты поступишь?

Он растерялся.

– Со мной? Как?

– Как хочешь, – ответила она просто. – Какскажешь.

Он тоже сдвинул брови, глаза потемнели.

– Я возвращусь к себе. В свой лагерь. К артанам.

– Я пойду с тобой, – ответила она. – Я ужебежала за тобой, Придон. И мне было все это время не легче, чем тебе, Придон!Ты хотя бы чувствовал свою правоту… А что могла чувствовать я?

Он пошатнулся, удар был неслыханной силы.

– Итания, – простонал он раздавлено, – ты… тыздесь страдала?

– Ты даже не предполагал?

– Итания, я… Итания!

– Я пойду с тобой, – повторила она. – Я могувыскользнуть отсюда тайком… постараюсь выскользнуть. Если ты знаешь, как намвыбраться из города тайно, мы выберемся. Если нет, то я сегодня же уговорю отцаотпустить меня! Знаю, он будет против, но я сумею. Я сумею…

Он сказал медленно, с таким усилием, словно поднимал горныйхребет:

– Итания… теперь я должен взять город. Это предрешено.Это… это надо. Иначе я как будто тебя не взял, а… мне отдали. Нет, мнеподали!.. Я – Придон, тцар Артании. Даже от богов я не приму подачку! Дабоги и не решатся. Я возьму, Итания, тебя вместе с этим городом. Это такаямелочь – город, но эта мелочь почему-то важна для моего войска, для моихволхвов, полководцев, пророков, оракулов. Почему-то это важно для меня самого…для того, что я есть… и для того, что во мне есть.