После обеда женщины по традиции перешли в гостиную, оставивмужчин в одиночестве наслаждаться вином и сигарами.

– Знаешь, когда я в первый раз увидела Яна, он как разраскуривал сигару,

– призналась Элизабет Алекс, когда они уютно устроились вгостиной. Подняв на подругу глаза, она увидела ее тревожно нахмуренное лицо итихо спросила: – Тебе он не нравится? Алекс уловила в ее голосе легкоеразочарование и уклонилась от прямого ответа.

– Мне не нравится, как он поступил с тобой.

Элизабет откинула назад голову и закрыла глаза, не зная, чтона это сказать. Когда-то давно Ян признался, что наполовину влюблен в нее,однако теперь, когда они помолвлены, он ни разу не заговорил об этом и даже непытался притвориться, что это так. Она не знала, какие чувства или мотивыдвижут его поступками, так же, как не могла разобраться в собственных чувствах.Она знала только, что при виде его красивого лица и пронзительных янтарных глазвсе ее существо как бы оживало и кровь начинала бежать по жилам быстрее. Оназнала, что ему нравится ее целовать и что ей приятны его поцелуи. Помимо прочихпривлекательных сторон его натуры, с первой минуты знакомства ее влекло к немуощущение внутренней глубины, скрывающейся под маской небрежной искушенности игрубой мужской силы.

– Так трудно понять, – прошептала она, – что я должна сейчасдумать и чувствовать. И хуже всего, что это уже не имеет никакого значения, –добавила она почти печально, – потому я, кажется, полюбила его. – Она открылаглаза и посмотрела на Алекс. – Это случилось, и я ничего не могу с этимподелать. Так что, видишь, – грустно улыбнулась она, – мне было бы гораздоприятнее, если бы ты тоже смогла хоть немножко его полюбить.

Алекс перегнулась через стол и взяла руки Элизабет в свои.

– Если ты любишь его, он, должно быть, лучший из мужчин. И ясделаю все возможное, чтобы разглядеть в нем хорошее! – Алекс сначала подумала,потом со страхом спросила: – Элизабет, а он тебя любит?

Элизабет покачала головой.

– Он говорит, что он меня хочет, и еще говорит, что хочетдетей. Алекс подавила смущенный смех.

– Что?

– Он хочет меня и хочет детей.

Загадочная улыбка появилась на губах Александры.

– Ты не говорила мне об этом. Что ж, это меня обнадеживает,– добавила она, и щеки ее порозовели.

– Меня тоже, – призналась Элизабет, бросив на Алекс быстрыйпытливый взгляд.

– Элизабет, сейчас, наверное, не время обсуждать такие вещи,хотя вряд ли для этого бывает подходящее время, – сказала Алекс, покраснев ещебольше, – но

Люсинда говорила тебе, откуда берутся дети?

– Ну конечно, – уверенно ответила Элизабет.

– Это хорошо, потому что я прекрасно помню свою реакцию,когда я узнала об эом. Это было ужасно, – засмеялась она. – Но ты всегда былаболее мудрой девушкой, чем я.

– Я бы этого не сказала, – ответила Элизабет, не понимая,из-за чего тут, собственно, краснеть. Когда она спросила у Люсинды, откудаберутся дети, та ответила, что они появляются, когда муж целует свою жену впостели. И что в первый раз это больно. От поцелуев Яна у нее иногда распухалигубы, но это не было больно и ужасно ей нравилось.

Рассказав о своих чувствах Александре, Элизабетпочувствовала такое облегчение, что готова была танцевать от радости, и Янсразу заметил это, когда они с Джорданом присоединились к женщинам в гостиной.

Ян заметил не только это, когда они сели играть в карты,приняв жизнерадостное приглашение Элизабет, он заметил некоторое потепление состороны обеих леди.

– Кто будет тасовать и сдавать? – спросила Элизабет. Янкивнул, и она передала ему колоду. В немом восхищении она смотрела, как картыбудто ожили в его руках, со свистом взлетая и снова укладываясь ровными рядами.

– Во что будем играть? – спросил он.

– Я бы с удовольствием поглядела, как вы умеете шельмовать,– пошутила

Элизабет.

Его руки замерли, и он сурово посмотрел на нее.

– Простите?

– Просто я имела в виду, – заторопилась она объяснить, и онснова начал тасовать карты, не отрывая от нее глаз, – что в тот вечер у Черайзкто-то упомянул о способности незаметно вытаскивать карты со дна колоды, и мневсегда было интересно знать, умеете ли вы так… если это возможно… – онаумолкла, осознав, наконец, что ее предположение оскорбительно, и его жесткийприщуренный взгляд говорил, что ее слова прозвучали так, будто она верит в егоспособность к шулерству. – Простите меня, пожалуйста, – тихо сказала Элизабет.– Я, кажется, сказала что-то ужасное.

Ян принял ее извинение коротким кивком головы и послепредложения Алекс считать каждую фишку за шиллинг опытной рукой сдал карты.

Не смея поднять глаза от стыда, Элизабет взяла свои карты.

Там было четыре короля.

Ее взгляд метнулся к Яну, но он откинулся в кресле,углубившись в свои карты.

Она выиграла три шиллинга и радовалась, насколько это быловозможно.

Ян положил перед ней колоду, но Элизабет покачала головой.

– Я не люблю сдавать. Вечно роняю карты, а Селтон говорит,что это ужасно раздражает. Вы не могли бы сдать за меня?

– Пожалуйста, – безразлично согласился Ян, и у нее упалосердце от этого ровного тона.

– А кто такой Селтон? – поинтересовался Джордан.

– Это наш грум, я часто играю с ним в карты, – несчастнымголосом объяснила Элизабет, открывая свои карты.

Там было четыре туза.

Наконец она поняла, и на губах ее задрожал смех облегчения.Она подняла голову и посмотрела на жениха. Он прекрасно владел своим лицом иничем не выдал, что происходит что-то необычное, и только когда он поднялглаза, она увидела в них веселые огоньки.

– Хотите пересдачи или будете брать еще карты? – равнодушнымголосом спросил Ян.

– Да, – ответила она, подавив улыбку. – Я бы хотела ещеодного туза в придачу к тем, что у меня уже есть.

– Но их может быть только четыре, – мягко возразил он стакой ласковой убедительностью, что Элизабет не выдержала и расхохоталась,бросив карты на стол. – Вы невыносимый обманщик! – восхищенно сказала она,когда наконец снова смогла говорить.

– Благодарю вас, моя дорогая, – ответил он, с нежностьюглядя на нее. – Я счастлив, что ваше мнение обо мне улучшается.