– Так наймите четыре дюжины и управитесь за неделю, –любезно предложил месье Торнтон, но в голосе его звучало раздражение человека,которому пришлось столкнуться с менее развитым интеллектом. Спохватившись, онзагладил свою оплошность очаровательной улыбкой и вручил ей чек, при взгляде накоторый ее глаза расширились от удивления. – Рано утром леди Кэмерон уезжает вдеревню – таким образом, в вашем распоряжении еще весь день и весь вечер, чтобыснять с нее мерки, – продолжил он. Указав кончиком пера на кусок великолепногоизумрудного шелка с золотыми нитями, он подписал еще один чек. – И пусть первоебальное платье будет из этого. Приготовьте его к двадцатому. – Он протянул ейчек. – Это покроет ваши расходы. – И зная, что указанная в чеке сумма какминимум вдвое больше необходимой, добавил: – Если же этого не хватит, пришлитемне счет.

– Да, – слегка ошалев от такого натиска, пролепеталафранцуженка, – но я не могу отдать вам этот изумрудный шелк. Я обещала его ледиМаргарет Митчэм.

Ян на секунду задумался.

– Я удивлен, что вы порекомендовали ей этот шелк, мадам.Такой цвет придаст ее лицу болезненный оттенок. Советую вам передать ей моислова.

Ян не имел ни малейшего понятия, кто такая была ледиМаргарет Митчэм, но это не имело никакого значения. После его ухода в гостинуювошла девушка и хотела унести изумрудный шелк в мастерскую.

– Нет, – остановила ее хозяйка, любуясь из окна высокойширокоплечей фигурой Яна, который в этот момент садился в экипаж. – Этот шелкпока не трогайте.

– Но его выбрала леди Митчэм.

Бросив еще один томный взгляд на отъехавшего в экипажекрасавца, который знал толк в хорошей одежде, француженка задумчивопроговорила:

– Лорд Митчэм стар и слаб глазами, разве он сможет оценитьплатье из такой ткани?

– Но что я скажу леди Митчэм? – расстроилась девушка.

– Скажи ей, – с кривой усмешкой ответила хозяйка, – чтомесье Торнтон – нет, маркиз Кенсингтонский – сказал, что этот цвет придаст еелицу болезненный оттенок.

Хэвенхёрст оказался красивым поместьем, но не настольковнушительным, как представлял себе Ян по горделивому описанию Элизабет. Экипажминовал каменную арку и поехал по подъездной аллее к дому, Ян отметил, чтодорогу нужно заново мостить, старые деревья, должно быть, не подрезали уже Богзнает сколько лет, а с портала обсыпалась известка. С первого взгляда на домЯн, отлично разбиравшийся в архитектуре, определил его стиль как вольноесмешение готического и тюдоровского, что, как ни странно, отнюдь не мешало емуиметь приятный для глаза вид. Но если бы этот дом увидел современныйархитектор, он бы немедленно бросился к чертежной доске, чтобы привести этобеспорядочное строение хоть какую-то систему.

Дверь открыл низенький лакей, который оскорбительно огляделЯна с головы до ног, после чего задиристо выпятил подбородок. Решив непринимать близко к сердцу странное поведение слуг Элизабет, Ян с любопытствомоглядел потолок и стены с яркими пятнами на обоях в тех местах, где раньшевисели картины. Нигде не было видно ни персидских ковров, ни дорогихбезделушек, да и вообще нигде в обозримых пределах не наблюдалось ни одногомаломальски ценного предмета мебели. Теперь он убедился воочию, в какойбедности живет его невеста, и в который раз восхитился ее способности несдаваться ни при каких обстоятельствах.

Заметив, что лакей продолжает недружелюбно сверкать на негоглазами, Ян сказал:

– Ваша хозяйка ждет меня. Доложите ей.

– Я здесь, Эрон, – раздался серебристый голос Элизабет, и Янобернулся.

Увидев ее, он тут же забыл и о лакее, и о плачевномсостоянии дома, и о своих архитектурных познаниях. В простом газовом платьенебесно-голубого цвета, с легкими золотистыми локонами, перевитыми узкимиголубыми лентами на греческий манер, она предстала перед ним как юная богиня сангельской улыбкой на устах.

– Ну, что вы думаете? – нетерпеливо спросила она.

– О чем? – осипшим голосом проговорил Ян, идя ей навстречу иприлагая невероятные усилия, чтобы удержаться и не дотронуться до нее.

– О Хэвенхёрсте, – с тихой гордостью сказала Элизабет. Яндумал, что дом довольно маленький и нуждается в капитальном ремонте, не говоряуж об обстановке. Ему безумно хотелось упасть перед ней на колени и умолять опрощении за то, что он явился невольной причиной обнищания этого дома, но зная,что его извинения ничего, кроме стыда и унижения, ей не принесут, он улыбнулсяи сказал ту правду, которая не могла ранить ее чувств:

– То, что я пока видел, показалось мне очень живописным.

– Хотите посмотреть остальное?

– С удовольствием, – с преувеличенной готовностью отозвалсяЯн и не пожалел об этом, увидев, какой радостью засветилось ее лицо. – А гдеТаунсенды?

– спросил он, когда они спускались по лестнице. – Я что-тоне видел их экипажа.

– Они еще не приехали.

Ян подумал, что Джордан настоящий друг, который всегдасделает то, что надо, и не будет рассчитывать на благодарность.

Элизабет повела Яна в длительную экскурсию по дому, котораяпоказалась бы скучной, если бы не ее очаровательные рассказы о его бывшихвладельцах. Потом она пригласила его на улицу, чтобы показать лужайки. Кивнувна дальний конец лужайки вдоль фасада дома, она сказала:

– Вон там когда-то были крепостная стена и ров с водой.Здесь располагался двор замка, обнесенный высокими крепостными стенами. В этомдворе находились служебные постройки – начиная с коровников и кончаямаслобойней. Обитатели замка полностью себя обеспечивали и могли не покидатьего по несколько месяцев.

А вон там, – сказала Элизабет через несколько минут, когдаони зашли за дом, – третий граф Хэвенхёрстский упал с лошади и пристрелил ее зато, что она его сбросила. У него был очень вспыльчивый нрав, – добавила она слегкой улыбкой.

– Видимо, да, – усмехнулся в ответ Ян, страстно желаяпоцеловать эту улыбку на ее губах. Но вместо этого он посмотрел на то место,куда она указывала, и спросил: – Как же это он умудрился упасть со своей лошадии в собственном же дворе?

– Ах, это, – засмеявшись, ответила она. – Он тренировался намишени. В средние века, – стала объяснять она Яну, который знал историю среднихвеков ничуть не хуже архитектуры и отлично представлял себе, на каких мишеняхтренировались рыцари тех времен, – перед поединками и битвами рыцаритренировались на мишенях. Мишень представляла собой перекладину, на одном из ееконцов висел прикрытый щитом мешок с песком. Эту-то мишень рыцарь и должен былатаковать, но если его удар по щиту был неточен, перекладина разворачивалась, имешок с песком ударял его по спине и сбрасывал с лошади.