– Что и случилось с третьим графом, надо полагать? –догадался Ян.

– Совершенно верно.

Они подошли к огромному дереву в конце лужайки, и Элизабетспрятала за спиной руки, как девчонка, которая собирается поделиться своиммаленьким секретом.

– Ну, – сказала она, – а теперь посмотрите наверх. Ян задралголову и изумленно засмеялся. Высоко над ним находился большой шалашневероятной конструкции.

– Ваш?

– Конечно.

Он оценил одобрительным взглядом устойчивые ступеньки,ведущие к шалашу, и искоса глянул на нее. – Кто пойдет первым?

– Вы шутите!

– Если вы вторглись в мои владения, не вижу оснований,почему бы мне не сделать то же самое.

Плотники, которые срубили ей это убежище, потрудились наславу, отметил

Ян, оказавшись в шалаше и оглядывая оттуда окрестности. Емупришлось основательно пригнуться, но Элизабет, даже став взрослой, могла стоятьздесь в полный рост.

– А что в этом маленьком сундучке? Она встала за ним,улыбаясь.

– Я как раз пыталась вспомнить это, когда забралась в вашсундук. Сейчас поглядим. Как я и думала, – сказала она, открыв крышку. – Моякукла и чайный сервиз.

Ян улыбнулся, но перед его глазами встала маленькая девочка,которая росла в полном довольстве, но совершенно одна, – ее семьей были куклы,а друзьями – слуги. По сравнению с ее его детство было куда более светлым.

– Мне осталось показать вам только одно место, – сказалаЭлизабет, когда они спустились с дерева и пошли к дому.

Ян постарался отвлечься от мыслей о ее безрадостном детстве.Они обогнули угол дома и вышли на задний двор, здесь Элизабет остановилась играциозно обвела рукой раскинувшийся вид.

– Большая часть этого – мой скромный вклад в Хэвенхёрст, –горделиво сказала она.

Ян застыл, объятый благоговением и нежностью. Перед нимираскинулся изумительный сад, превосходивший своей роскошью и разнообразиемкрасок все, что до сих пор видел Ян. Предыдущие владельцы Хэвенхёрставкладывали в него деньги и камни, но Элизабет привнесла захватывающую духкрасоту.

– Когда я была девочкой, – тихо призналась она, глядя насбегающие к реке сады и холмы за ними, – я думала, что это самое красивое местона земле. –

Смутившись от своего наивного признания, она нерешительноподняла на него глаза. – А какое самое красивое место видели вы?

Оторвав взгляд от этого фантастически красивого сада, Янпосмотрел на красоту, которая стояла перед ним.

– Самое красивое место, – хрипло проговорил он, – там, гденаходитесь вы.

Он увидел, как порозовели от удовольствия ее щеки, но когдаона заговорила, в ее голосе звучало сожаление:

– Вам не обязательно говорить мне такие вещи, вы же знаете –я все равно сдержу свое слово.

– Знаю, – сказал Ян, с трудом удерживаясь, чтобы не осыпатьее клятвами в вечной любви, которым она все равно не поверит. – Как знаю и то,что мне, а не вам, предстоит соблюдать массу всяких условий нашей сделки, – сулыбкой добавил он.

Она искоса бросила на него смеющийся взгляд.

– Знаете, временами вы бываете на удивление снисходительны.Ведь если честно, то к концу нашего торга я называла условия только для того,чтобы посмотреть, как далеко вы готовы зайти.

Выслушав это признание, Ян выглядел весьма озадаченным.

– Да? А у меня создалось впечатление, что каждое из этихусловий имело для вас первостепенную важность и что в случае, если бы я несогласился с каким – нибудь из них, вы могли бы совсем отказаться от сделки.

Она удовлетворенно кивнула.

– Я очень надеялась, что вы именно так это воспримете.Почему вы смеетесь?

– Потому что вчера я, должно быть, был не в лучшей форме.Мало того, что я не смог разобраться в ваших чувствах, я еще и купил дом наПроменад-стрит, который мне совершенно не нужен и за который, судя по всему,мне придется заплатить впятеро дороже того, чем он стоит.

– О, я так не думаю, – сказала Элизабет и сорвала с веткилисток. – В том, что касается торговли, лично я исхожу из принципа разумности.Но мой дядя наверняка попытается вас одурачить. Когда дело касается денег, онзабывает о всяких приличиях.

–Ян кивнул, вспомнив, какую сумму вытянул из него ДжулиусКэмерон за подпись на брачном контракте.

– И поэтому, – подняв невинный взгляд к лазурно-голубомунебу, продолжила

Элизабет, – после вашего ухода я послала ему записку, вкоторой перечислила все недостатки дома и сделала точный подсчёт стоимостиремонта. Я постаралась убедить его, что и сам дом, и его внутренняя отделканаходятся в очень неважном состоянии.

–И?

– В заключение я написала, что вы, возможно, купите дом зату цену, которую он действительно стоит, но на шиллинг дороже.

– И? – повторил Ян.

– Он согласился на мою цену.

Ян разразился неудержимым смехом. Схватив девушку в объятия,он приподнял ее лицо за подбородок и с нежностью произнес:

– Элизабет, если вы передумаете выходить за меня замуж,обещайте, что больше не будете со мной торговаться. Потому что, клянусь Богом,я проиграю. –

Искушение поцеловать ее было так велико, что он чуть было неподдался ему, но в эту минуту заметил на дороге коляску Таунсендов с герцогскимгербом, а это означало, что они могли быть где-то поблизости и застать их вэтой пикантной ситуации. Элизабет тоже заметила коляску и быстро пошла к дому.

– Насчет платьев, – сказала Элизабет, вдруг останавливаясь иглядя на него серьезными потемневшими глазами. – Я хотела поблагодарить вас защедрость сразу же, как вы приехали, но была так счастлива… – у нее чуть было несорвалось с языка, что она была счастлива видеть его, и, едва не признавшисьвслух в том, в чем не решалась признаться даже самой себе, Элизабет совершенносмутилась.

– Продолжайте, – хриплым голосом попросил Ян. – Вы были таксчастливы видеть меня, что…

– Что забыла, – тихо проговорила она. – Вам не следовалоэтого делать – заказывать столько вещей, к тому же из ее магазина. У мадамЛасаль ужасно дорогие вещи – мне кто-то говорил об этом во время дебюта.

– Вас это не должно волновать, – успокоил ее Ян, глядя снежной улыбкой на свою бережливую невесту, и, чтобы она не чувствовала себявиноватой в его