«разорении», добавил: – По крайней мере когда тратишь деньгина платья, видишь хоть какой-то результат. Вчера вечером, например, перед тем,как заказать вам эти платья, я проиграл Джордану Таунсенду тысячу фунтов вкарты.

– Вы игрок, – грустно сказала она. – Надеюсь, вы не всегдаиграете на такие ставки?

– Нет, – сухо ответил Ян, – когда у меня явно плохая карта,я этого не делаю.

– Знаете, – мягко сказала она, идя с ним под руку вдольлужайки к парадному входу, – если вы и дальше будете так беспорядочно тратитьденьги, вы можете кончить, как мой папа.

– А как он кончил?

– Он по уши увяз в долгах. Он тоже любил играть в карты. –Ян молчал, и

Элизабет осторожно продолжила: – Мы могли бы жить здесь.По-моему, не стоит содержать целых три дома – это слишком дорого. – Осознав,что вмешивается не в свое дело, она поспешно добавила: – Я вовсе не настаиваю иготова жить в любом месте, где вы пожелаете. В вашем шотландском доме тожеочень красиво.

Яна порадовало, что она, видимо, до сих пор не осведомлена оразмерах его богатства, и тем не менее согласилась стать его женой и дажеготова жить с ним в шотландском доме или на Променад-стрит. Если этодействительно так, его мечта может стать явью – он привлекает ее гораздосильнее, чем она готова признать.

– Давайте договоримся, что мой дом вы посмотритепослезавтра, – предложил он, предвкушая ее реакцию.

– А вы… вы не могли бы немного скромнее расходоватьсредства? – мягко спросила Элизабет. – Я могла бы составить бюджет, у меня этоочень хорошо получается…

Больше Ян уже не мог выдержать. Заглушив смех, он сделалнаконец то, о чем мечтал с самой первой минуты, как увидал ее в холле: обхвативдевушку за плечи, он закрыл ей рот поцелуем, вложив в него свое томление истрасть, и Элизабет ответила ему с той податливой нежностью, которая каждый разсводила его с ума.

Когда он наконец нехотя отпустил ее, лицо Элизабет горело, апрекрасные глаза сияли, как драгоценные камни. Сплетя руки, они медленно направилиськ парадному входу. Ян вовсе не стремился поскорее оказаться в обществе опекунов

Элизабет и потому отвлекал ее внимание, постоянноостанавливаясь и задавая вопросы о различных необычных кустарниках и цветах,даже о самых обыкновенных розах.

В это время Александра и Джордан Таунсенд смотрели из окнадома на лужайку и видели, как они неторопливо приближаются к дому.

– Если бы ты попросила меня назвать последнего человека,который способен потерять голову из-за юбки, я выбрал бы Яна Торнтона, – сказалДжордан.

Его жена изобразила крайнее удивление и искоса взглянула намужа.

– Если бы спросили меня, то я скорее назвала бы тебя.

– Надо думать, – сказал Джордан с усмешкой. Увидев, какиспарилась ее улыбка, он сразу заволновался, что это как-то связано сбеременностью, и положил руку ей на талию.

– Это ребенок, дорогая?

Она расхохоталась, покачала головой и почти сразу же успокоилась.

– Как ты думаешь, можно надеяться, что он не будет ееобижать? – задумчиво спросила Алекс. – Он причинил ей столько боли, что я… япросто не могу относиться к нему хорошо, Джордан. Он, конечно, красив, противэтого я ничего не могу возразить, необыкновенно красив…

– Ну уж не настолько, – остановил ее уязвленный Джордан.Александра опять засмеялась и, развернувшись, звонко чмокнула его в щеку. – Онздорово смахивает на тебя – тот же рост, вес, тип…

– Надеюсь, ты не перенесешь в связи с этим свою нелюбовь кнему на меня, – улыбнулся Джордан.

– Перестань, Джордан. Я действительно очень беспокоюсь. Он…он меня чем – то пугает. Внешне он производит впечатление вполнецивилизованного человека, но почему-то мне кажется, что под этимиотполированными манерами скрывается агрессивность и даже безжалостность и чтоон не останавливается ни перед чем, когда чего-нибудь хочет. Я поняла этовчера, когда он пришел к Элизабет и уговорил ее выйти за него замуж.

Джордан обернулся и с нетерпеливым любопытством посмотрел нажену.

– Так, и что из того? – удивленно протянул он.

– В данный момент он хочет Элизабет, но я не могу не думать,что это всего лишь прихоть.

– Ты бы так не думала, если бы видела, как он побледнел втот вечер, когда узнал, что она собралась выйти в свет в надежде восстановитьсвое доброе имя.

– Правда? Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– А ты уверен, что знаешь его достаточно хорошо, чтобы верносудить о его чувствах?

– Совершенно уверен.

– И насколько хорошо ты его знаешь? Джордан лукавоусмехнулся.

– Вообще-то Ян приходится мне кузеном.

– Что? Ты шутишь! Почему ты не говорил мне об этом раньше?

– Ну, во-первых, до вчерашнего вечера об этом как-то незаходила речь. Но даже если бы зашла, я вряд ли упомянул бы об этом, посколькудо сих пор Ян отказывался признавать свое родство со Стэнхоупом, и это егоправо. Зная о его чувствах к деду, я воспринимал как комплимент то, что онпризнает хотя бы мое с ним родство. А кроме того, мы с ним партнеры по тремтранспортно-торговым предприятиям.

Видя, что Алекс потрясла эта новость, Джордан рассмеялся.

– Если Ян и не гений в прямом смысле слова, то, во всякомслучае, очень близок к тому. Кстати, – поддразнил он, – это у нас в роду.

– Вы с ним кузены! – растерянно проговорила Александра.

– А что в этом удивительного? Если поглубже порыться вгенеалогии, то станет ясно, что практически вся английская аристократиянаходится в той или иной степени родства. И это вполне естественно, посколькумезальянсы у нас – большая редкость. Но мне почему-то кажется, тебя большевсего смущает, что Ян наполовину шотландец. В нем действительно присутствуетшотландская кровь, которая особенно четко проявилась в том, что ты называешьбезжалостностью. Он действительно делает все, что захочет, не считаясь ни скакими последствиями, и никогда ни о чем не сожалеет. Это в нем есть. Емувсегда было безразлично, кто и что о нем скажет. Джордан замолчал ивыразительно показал глазами на парочку,

Которая остановилась возле какого-то куста. Ян внимательнослушал Элизабет, и.

его суровые черты смягчились от нежности.

– Но тем не менее вчера вечером ему было далеко небезразлично, что скажут люди о твоей дорогой подруге. Кстати, мне даже нехочется думать о том, что бы он сделал, если бы кто-нибудь у него на глазахосмелился открыто бросить ей оскорбление. Ты права в том, что не обольщаешьсяего внешним лоском и цивилизованностью. Шотландская кровь дает себя знать,хотя, как правило, он держит себя в руках.