Земля вздрогнула, как кожа лошади, когда на нее садитсямуха. Сквозь грязь и сочащуюся воду на глазах поднимались скалы.

– Кажется, ситхен оживает, – сказала Андаис, ноголос у нее был совсем не такой радостный, как можно было ждать. – Думаю,глубокий зеркальный пруд в пару тому, что уже есть, был бы очень к месту. Какты находишь, Мередит?

Я не знала, что сказать, потому что согласиться – значило бысоврать, а не согласиться было бы недипломатично. Она сощурила глаза испросила:

– Ты не согласна, племянница?

– Не знаю, как сказать, тетя Андаис...

– Скажи правду, – предложила она голосом, ясноговорившим, что правда ей ни к чему, ей нужно согласие.

– Твои слова говорят одно, а тон – другое, и мнеостается гадать, повиноваться ли твоим словам или твоему гневу.

Она рассмеялась, и, похоже, искренне.

– Ох, Мередит, у тебя не только волос прибавилось, но идипломатии.

Потом ее глаза опять сузились, и она потребовала:

– Скажи правду, племянница: считаешь ли ты, чтоисточник нужен для нового пруда?

Я облизнула губы и бросила взгляд на Дойла, пытаясьпопросить совета, что говорить. Андаис заорала:

– Не смей на него смотреть! Хочешь стать королевой, такдумай сама. Отвечай!

– Нет, я не считаю, что здесь будет пруд.

– А что тогда здесь будет, племянница?

Руки Риса напряглись в знак предупреждения, хоть оно и небыло мне нужно. Я видела злость Андаис, но она не оставила мне выхода. Если ясолгу, говорил мне внутренний голос, я предам саму магию, что объединяет землюи воду. Я не могла солгать, но королева не хотела слышать правду, что бы она ниговорила.

Она двинулась к нам, волоча за собой Гвеннина, и он завопил,тщетно ее моля и цепляясь за грунт переломанными пальцами.

– Что ты сделаешь из этого источника, Мередит?Веселенькую бормочущую речушку?

– Да, – сказала я. – Да, это было бы неплохо.

Земля опять вздрогнула и на этот раз расступилась, создаваярусло. Земля сформировала речные берега, и скалы выросли из дна, чтобы водаструилась и пела между ними.

Королева подошла к пруду и фонтану, встала рядом с камнем,снабженным цепями в ожидании новых жертв.

– Я хочу, чтобы по берегам твоей речушки был регулярныйпарк.

Я чуть не ответила согласием, но она выставила впередокровавленную ладонь.

– Нет, Мередит, не соглашайся, не подумав. Скажичто-нибудь, но сперва реши, чего ты хочешь. Убедись, что ты хочешь именнотакого окружения для своего веселого потока.

Я посмотрела на Адайра и Аматеона:

– Вы помогли его создать, что вы посоветуете?

– Мередит, – поморщилась королева, – нельзяделиться властью, если хочешь править.

– Не только моя сила возродила эту землю и создалаисточник. Мы сделали это втроем. Почему бы им не помочь и теперь?

Она не нашлась с ответом и просто нахмурилась. Даже подмаской из засохшей крови я видела ее недоумение.

Двое мужчин смотрели то на меня, то на нее. Рис замер внеподвижности, словно вздохнуть боялся.

– Ответьте ей, лорд дубравы и человек земли! –велела Андаис.

– Красивый луг, – сказал Аматеон. – Поляна свысокой травой и цветами. Богатый чернозем, на котором может вырасти все, чтопожелаешь.

Адайр кивнул.

– Залитый солнцем луг – да, это было бы хорошо.

Я улыбнулась им – не могла с собой справиться.

– Да, красивый луг с цветами и травами, чтобы солнцеего освещало и ласкала луна.

Черную землю пробили зеленые ростки. Они не превратились тутже в цветущие растения, но застелили землю, и зал вдруг наполнился весеннимароматом, ароматом свежей густой зелени. Земля была просто усеяна крошечнымилисточками. После всего сегодняшнего я даже не удивилась. Потолок исчез, и надголовами вдруг оказался не камень, а почти неразличимое туманное небо. Вголубой дымке светился и изливал тепло золотистый шар: в новом небе взошлосолнце. Когда-то я слышала предание о том, что под землей нам светили луна исолнце, но никогда такого не видела и не надеялась увидеть.

Андаис уставилась на солнечный шар.

– Ты права, похоже. Вы создали это место втроем, и всетри силы должны были проявиться. Но вот что запомни, Мередит. Ситхен теперьожил, и он станет отвечать и на другую магию, помимо твоей. Будь осторожна ссилами, которые пробуждаешь в других, потому что не все они подойдут к твоимблагим вкусам.

– Я – неблагая сидхе, тетя Андаис.

– Посмотрим, Мередит, посмотрим.

Она окинула меня взглядом, потом осмотрела себя. Кажется,она успела забыть, что держит в руке внутренности Гвеннина.

– Нам нужно привести себя в порядок. А потом повидатьсяс королем и разрешить очередную загадку.

– Какую загадку, тетя Андаис? – спросила я.

– Почему Таранис рискнул вызвать войну между нашимидворами из-за явного вранья? Почему его люди напали на моих из-за лжи какой-тоблагой шлюшки?

– Не знаю, тетя, – сказала я.

– И я не знаю, но узнаю, Мередит. Мы узнаем. – Онавыпустила наконец внутренности Гвеннина и шагнула ко мне. Она была выше Рисаминимум на шесть дюймов[25], а сейчас, покрытая кровью,казалась еще выше... а может, просто страшнее.

– Поцелуй свою тетю, Мередит.

Я чуть не спросила зачем, но одумалась. Поступок ее былотчасти продиктован жестокостью, но кроме того, всякий, к кому я сегодняприкасалась, что-то приобретал. Может, то, что я к ней прикасаться не хотела,придавало всему в ее глазах особое очарование.

– Конечно, тетя Андаис, – сказала я почтиспокойно.

– Тебя не тошнит при мысли дотронуться до меня вотсейчас?

Опасный вопрос.

– Ты пугаешь меня, тетя, сказать что-то другое было быложью.

– Тогда поцелуй меня, племянница, и дай мне ощутитьвкус страха на этих алых благих губах.

Я крепче сжала руку Риса, как ребенок, ищущий защиты отночных страхов. Она наклонилась к нагл, и я подняла лицо ей навстречу, боясь неповиноваться.

Королева прижалась ко мне губами, но ей этого было мало. Онасгребла мои волосы на затылке и ворвалась в меня языком. Она целовала меня такжестко, что мне оставалось либо открыть рот, либо поранить губы собственнымизубами. Я открыла рот и ощутила вкус ее губ, ее языка и сладко-соленый,приторный вкус крови Гвеннина. Она пила его кровь, и ее рот был ею простопропитан.