— Ни то, ни другое, — предположил Олег без уверенности. —У примитивных племен... У них вообще не разделено на ад и рай. Так, жизнь послесмерти, полет по светлому туннелю... Это дикари.

— Или упадок, — сказал Томас с отвращением. —Ты же видел!

— Не отставай, — сказал Олег настойчиво.

— Я? — обиделся Томас. — Я впереди тебя бегу!

Стена, ревниво отгораживающая паталу, ушла в сторону. Ониснова углубились в дремучий лес. Томасу чудилось, что вот-вот деревьярасступятся, вдали покажется его родовой замок, он увидит стада коров на лугах,уж очень лес похож на родной британский, но толстые массивные стволы тянулисьбесконечно, тропки то появлялись, то исчезали, калика иногда останавливался,нюхал воздух, сворачивал.

Томас начал подозревать, что заблудились, как вдруг деревьяв самом деле расступились. Открылась исполинская поляна, где полыхал огонь. Атам, на самом огромном костре, какой Томас когда-либо видел, стоял исполинскийкотел, в котором поместилась бы средних размеров церковь. Из котла поднималисьтучи пара, там булькало, Томас ощутил сильный запах вареной свинины. Оглянулсяна Олега, пробормотал с удовлетворением:

— Свинина... Здесь уж точно нет ни сарацинов, нииудеев!

— Точно, — подтвердил Олег, — это котел богаДагда. Свинина там не переводится. А кабан и свинья — самые почитаемые зверикельтов. Но ты не больно высовывайся! Хоть и родня, но и родню не пожалуют...

Томас из-за дерева рассматривал звероватых людей, большейчастью в звериных одеждах. Лишь немногие в бронзовых латах поверх шкур, почтивсе простоволосые, волосы свободно падают на плечи. Едят и пьют просто, мясовываливают на траву, хватают руками. К котлу пристроили сбоку помосты,взбегают, угрожающе раскачивая ветхие сооружения. Откуда длинными копьямивылавливали куски свинины. У одного копье переломилось, ломоть мяса плюхнулсяобратно. Над ним гоготали, разозленный воин кинулся за новым, но по дорогеввязался в драку. Томас представил, как помост подломится, пара едоков свалитсяв котел... Вряд ли остальные заметят, что едят, под хмельную брагу летит все.

— Здорово есть хочешь? — спросил Олегпонимающе. — А то пойди попроси. Если не иудей... Впрочем, у сарацин могвсего набраться.

Томас фыркнул, пригнулся за кустами. Во рту в самом делепоявилась слюна, а в животе голодно квакнуло. Медленно, прислушиваясь к взрывамхохота, миновали опасное место, а когда уже отошли далеко, земля загрохоталапод копытами огромного коня. К котлу подскакал великан, в лунном свете холодноблеснули острые рога. Томас не понял, свои рога или на шлеме, а Олег буркнул,не оборачиваясь:

— Трен.

— Что Трен? — не понял Томас.

— Повелитель их загробного мира. Вот только сейчасначнется настоящий пир!

Томас снова сглотнул, в животе протестующе завозилисьобманутые кишки. Под ложечкой засосало. Хриплым голосом сказал:

— Все равно пойдем.

— Перекусим и пойдем, — согласился Олег.

Замерев, Томас следил, как волхв, такой же лохматый и втакой же звериной шкуре, безбоязненно вышел, на него и глазом не повели, а Олегтак

же размеренно отправился к помосту.

Без спешки выудил по ломтю свинины, бросил их в широкиедеревянные миски. Томас видел, как напряглись мышцы на могучих руках калики,полкабана захватил, но когда ноздри уловили запах, успел подумать, что не такойуж и великанский ломоть вытащил, их двое голодных мужчин, каждый съел бы поконю прямо с седлом и подковами.

— Не больно высовывайся, — предупредилОлег, — ты в железе, таких кельты не жалуют.

Томас ухватил дрожащими руками ломоть побольше. Зубы впилисьв сочную мякоть, мясо нежнейшее, варилось с пахучими травами, мог бы прихватитьеще пару кусков, спина не переломилась бы, вон какой здоровый...

Сок стекал по пальцам к локтям, Томас подхватывал жирныекапли языком, не давая пропадать на земле, захлебывался от удовольствия. Внутривсе дрожало от возбуждения. Кишки набрасывались на каждый проглоченный ломтик,как стая голодных псов, толкались и урчали. Томас бросал им все новые сочныекуски, пока там не затихло, наконец он выпил из миски весь набежавший мяснойсок, с трудом удержался от нерыцарского желания вылизать дно миски, ссожалением отшвырнул обглоданную кость.

По ту сторону кустов ели и пили лохматые звероватые люди. Ихострые зубы впивались в вареное мясо, но Томас ощутил, что эти свирепые воины втой жизни предпочитали человечье мясо, еще сырое и теплое, мясо только чтоубитого врага. Даже англы, говорят, до прихода христианской благодатиосквернялись таким жутким непотребством...

Он вздрогнул от толчка в плечо. Калика уже был на ногах:

— Вижу, часто задумываться начал. В отшельники метишь?

Томас вскочил как ошпаренный, железо загремело. Кельтыначали оглядываться. Олег молча толкнул Томаса, они исчезли в густой тени, кудане проникали слабые лучи огромной бледной луны.

Они долго, всю ночь пробирались через дремучий лес. Неоднажды натыкались на глухие деревеньки в две-три землянки, а в одном местевовсе жили в дуплах, как большие совы. Это тоже были чьи-то раи. Томасупочудилось, что Олег их узнает, но не шибко радуется, лицо стало еще печальнее.

Наконец впереди начало медленно разгораться алое зарево.Мрачный лес неспешно уступил орешнику, затем пошел цветущий шиповник, наконецоба увидели то, во что превратился шиповник в руках человека: бесконечные кустыроз, роскошные и благоухающие. Над ними носились мотыльки, стрекозы, гуделитолстые шмели, мохнатые, как медвежата. Запах розового масла был сильным, устойчивым.

Олег, более зоркий, указал вдаль:

— То ли стая ворон сидит... только белые, то ли...гм... а, это праведники в белых одеждах...

— Богохульник, — процедил Томас. — Как тебятвердь выдерживает?

В глазах Олега была тревога:

— Не понимаю... Здесь не должен быть Эдем! Здесь...

Томас перебил победно:

— Ваши языческие раи тают как льдинки в горячей водехристианского рая! Он наступает, наступает всюду. Скоро все небеса будут наши.

— Ну, — пробормотал Олег, — со старыми верамине знаю, но есть вера помоложе вашей. Сильная, ярая, не рабская...

Среди сверкающих облаков проплыла блистающая точка, глазамТомаса стало больно. Точка пошла вниз, разрослась, он рассмотрел фигурулетящего ангела — в белоснежных одеждах, в руках арфа, два могучих крыла мернои красиво шлепают по воздуху.

Томас ощутил, как от благоговейного восторга дыханиестиснулось в груди. В глазах защипало, он всхлипнул, ноги задрожали, он ощутилнепреодолимое желание опуститься на колени и восславить Пречистую Деву или хотябы Христа. Грубые пальцы сжались на плече так, что заскрипело железо.Ненавистный голос прохрипел: