— Куды прешь из кустов? Заметит.

— Пусти, язычник... Это божий ангел!

— А я что грю? Может, как раз тот, который тебя такотделал. Ну там, в аду.

Холодная волна окатила Томаса, слезы вскипели от так жевнезапно нахлынувшей ярости, испарились. Глаза стали сухими, он видел ясно, какангел парит над постройками, всматривается. Навстречу, несколько запоздало, извысокой башни метнулось что-то дымное, зашипело, разбрасывая искры. Томас успелувидеть внутри стремительного вихря взбешенное лицо, жуткие гримасы и лютоеисступление в глазах... затем джин сшибся с ангелом. На миг вспыхнул сверкающийклубок, дым брызгал струйками уже во все стороны, ангел вылетел с некоторойпоспешностью и унесся обратно.

Дымный смерч, в котором зверино-человеческое лицо менялосьтак быстро, что Томас едва успевал выхватывать отдельные образы, по широкойдуге вернулся к башне, превратился в узкую струйку дыма и втянулся через узкоеокошко.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, —пробормотал Олег. — Теперь прошмыгнем под той башней. Джин сейчасхвастается как отделал ангела, даже целую стаю этих пернатых, никто несторожит, все внимают...

— Он высматривал нас?

— Дошло, — сказал Олег с удовлетворением. —Скорее всего. Но может быть и просто патрулировал над чужими землями. Разведка,то да се, надо знать силы противника. Буде что полезного — украсть.Перевербовать кого.

Они продвигались медленно, часто затаиваясь среди кустов,скал, в живописных гротах. Теперь Томас замечал раньше калики одинокиебелоснежные фигуры, что проносились на большой высоте. Когда навстречувыметывался сторожевой джин или ифрит, поспешно улетали, не принимая боя.

Внезапно Томас нервно хихикнул. Это было так несвойственногордому и временами надменному рыцарю, что Олег вытаращил глаза:

— Что-то съел?

— Ума не приложу, — сказал Томас торопливо. —Ведь мы в самом деле топчем сапогами твердь небесную!.. О которой говорилпрелат. В самом деле видели Илью-пророка, видели ангелов... Пусть и далеко, какна земле видим разве что жаворонков в небе, но, даст Бог, увидим и близко, какворон на земле. То бишь, как сизокрылых голубей, кротких и невинных...

— У них же по четыре крыла, — усомнилсяОлег. — А у архангелов — по шесть. Как летают, непонятно. Уроды, наверное.

Томас мгновенно вскипел:

— Сэр калика! Я попрошу...

— Да чего там, — отмахнулся Олег. — Ведькогда твой бог создал человека, он велел всем ангелам поклониться тому,созданному... Значит, мы выше ангелов.

— Сэр калика, — сказал Томас раздраженно, —если и есть люди выше, то это, скажем, Яра, или мой дядя... Но ты при чем?

Олег удивился:

— Разве в вашем писании не сказано, что мы... по образуи подобию?.. Даже не ангелов, а того... как говорит Сатана, бородатого?

Томасу от неслыханного святотатства перехватило дыхание. Онтолько каркнул сипло:

— Да как ты... как ты сме... сме... Нет, ты понимаешь,что речешь? Господь — это сама святость!..

— Ты тоже святость, — ответил Олег, —местами. А местами... не совсем. Местами же совсем не святость. И есть в тебеместа... даже пятнышки, которым сам Сатана позавидует. Что значит творениепошло дальше творца!..

Томас краснел, бледнел, покрылся пятнами, но от возмущенияне мог найти слов, чтобы сразить язычника враз и наповал, а Олег внезапнонасторожился, его широкая длань как тяжелая балка пригнула рыцаря.

Далеко впереди по воздуху летели два ангела. Их четыре крылачасто били по воздуху, ангелы не плыли, как ожидал Томас, и даже не летели, каклетят, скажем, гуси: их дергало из стороны в сторону. Томасу они напомнилибеззаботных мотыльков с их дерганным полетом, и еще подумал, что летящих гусейдракон переловит с легкостью, а с такими вот наверняка промахнется. Если жеангел пролетит над землей, то Змей Горыныч может убиться вовсе.

— Христианские или исламские? — спросил Олегнапряженно, — Или монофизитские?..

— Я не вижу гербов, — ответил Томас раздраженно. —Как иначе узнать кто есть кто?

— Смотри, — предостерег Олег. — Как будешьдраться?

— Но ангелы же бесплотны... И незримы!

— Тогда не смогут нам вредить, — ответил Олег,тяжело дыша. — А захотят, придется воплотиться в материальное. Как у тебяс кулаками?

— Еще не отбил...

— Вот и хорошо. Сразу лупи по голове. Имя не спрашивай.

— Нужны мне их имена!

— И гербы не спрашивай, — поправился Олег. —Девизы тоже. Пока будешь рассматривать так ли задран хвост у льва... Словом,сперва лупи, а потом смотри.

Томас ответил без колебаний, и калика понял, что решениерыцаря окончательное и бесповоротное:

— Нет! Я не смогу поднять руку на посланцев ВерховногоСюзерена. Я хочу найти и освободить Ярославу. Если надо, то и на колени встану,буду просить... даже молитвы выучу... дьявол их... ибо мне без Яры не жить! Австать на колени перед ангелами, ликами Божьими, не позорно даже для рыцаря...Правда, я король... Что ж, думаю, не позорно даже для императора!

Он глядел с вызовом, но калика лишь развел руками. Томаспригнулся ниже, ибо ангелы направлялись в их сторону. Олег даже дыхание затаил.Кусты сомкнулись над их спинами, но он страшился, что блеск металлическихдоспехов увидят и сквозь зеленые ветви.

Хлопанье крыльев стало громче. Сверху обрушилась тугая волнавоздуха. Кусты зашевелились, открывая их обоих. Олег сжал посох, началподниматься, уже готовый для боя... Две белых фигуры летели над верхушкамикустов тяжело, но главное — миновали, не рассмотрели. Томас тоже вскочилиспуганный, не верящий, глаза сияли радостью, но вдруг потянул благороднымносом, поморщился:

— И здесь чесноком воняет!

— Это и понятно, — хмыкнул Олег. — В аду ещене притерпелся?

— То в аду! Черт, неужто и здесь одни иудеи?..

— Ну и что? — удивился калика. — У тебя жихняя вера.

— Да как-то... Там, на земле, не больно их встречаешь,разве что когда деньги понадобятся, а тут без их слова шагу, как видно, неступить. В аду одни иудеи, здесь... И держатся как важно! Гордые. Такие некланяются, верно? А мне хоть и святой Петр, но все же я рыцарь, а он — иудей! Аэто даже меньше, чем простолюдин.

— Да, — сказал Олег серьезно, — тебя ждетжизнь веселая.

— Почему?

— Да твой бог тоже... того...

Томас сказал с неудовольствием:

— Сэр калика, как ты умеешь выдумывать неприятные вещи!То сомневаешься в непорочности Пречистой Девы, то тебе мерещится, что Господьбыл иудеем...