Олег засмеялся, но смех Томасу показался горьким. Он спросилнастороженно:

— Ты чего?

— Да так, вспомнил... Приходит старый иудей к ребе, говоритс мольбой: что делать, помоги! Мой сын стал христианином! Ну, ребе задумался,отвечает: трудный вопрос. Приди завтра, я переговорю с Яхве. Старик едвадождался утра, прибегает: ну что, кричит, говорил? Говорил, отвечает ребе. Ичто ответил? Ребе развел руками: говорит, ничем не может помочь. У него,поверишь ли, та же беда.

Томас долго думал, переваривал, наконец просиял:

— Значит, став христианином, Сын Божий перестал бытьиудеем?

Олег взглянул на него странно и даже с некоторой долейуважения:

— По крайней мере так было задумано.

Долго пробирались молча, затаивались. Вечно цветущие розыпахли одуряюще, в огромных цветах копошились насекомые, собирая пыльцу. Олегзаметил и указал с ехидцей Томасу, что пыльцу не переносят с цветка на цветок,ибо опыление — то же плотское совокупление. А здесь, видать, плотские утехинедопустимы даже для растений.

Томас сказал жалким голосом:

— Сэр калика, Олег... Я понимаю, у тебя за душой нетничего святого, потому так изгаляешься. Но это же мой рай, не хвост собачий! Яне смогу здесь идти такой свиньей, как идешь ты, не могу поднять руки насветлого ангела, посланца Божьего! Если бы, скажем, ангелы ислама или бондизма,то вот мой меч... теперь мой!.. но это те, которым ежедневно возношу... ну,должен возносить молитвы и просьбы, когда не в походе. Не скаль зубы, мерзкийязычник! Я все время в походе, даже когда в родном замке.

— Ладно-ладно, — согласился Олег поспешно. —Это я понимаю. Как я в походе, если даже в пещере.

Томас бросил подозрительный взгляд, полный предупредительногогнева, но калика был серьезен. На самом деле серьезен. А не наглоприкидывается, зеленые глаза обшаривают деревья далеко впереди, а уши шевелятсякак у волка, и даже, как почудилось Томасу, вытягиваются и загибаютсяворонками.

Воздух был холодный, резкий, с запахом и вкусом соленойрыбы. Издали доносился тяжелый грохот, каменистая земля слегка вздрагивала.Олег не сбавлял бег, грохот становился мощнее, Томас ощутил на губах привкуссоли.

Впереди выступили из серого сумрака темные суровые скалы.Огромные мрачные волны с грохотом обрушивались на каменную стену, Томасчувствовал немыслимую тяжесть водной массы. Земля вздрагивала от удара, волны соглушительным грохотом разбивались, брызги взлетали вверх как искры из костра.Скалы снова застывали, мрачные, влажные, в клочьях быстро тающей пены, а седыеволны с ворчанием отползали, уступая место другим, что угрюмо и грозновздымались вдали, нагнетали валы, тяжело и угрожающе шли на приступ.

Еще дальше в крохотной бухточке виднелся горделивый драккарсо зловеще задранной мордой. Красные щиты висели вдоль борта, придаваядополнительную защиту. Парус убран, весла спущены на воду, но места гребцовпока пустовали.

— Минуем вон тот дворец, — сообщил Олег, — атам рукой до христианского рая подать... наверное.

— Что за дворец, — прошептал Томас, — онсветится, как будто из хрусталя и золота!

— Он в самом деле из хрусталя и золота. Взглянул — имимо.

Томас на бегу не просто взглянул, а заглянул в распахнутыеворота, ахнул. Олег видел, как железный рыцарь начал заворожено замедлять шаги.Бессильно выругался, из ворот неслись удалые песни, крики, веселые вопли,звенело оружие. Томас остановился вовсе, Олег видел даже издали часть яркоосвещенного зала, вместо светильников ярко полыхают огненные мечи!

— Томас!

Томас вздрогнул, оглянулся на Олега. Олег видел, как рыцарьпопятился, но из ворот вышло трое могучего сложения воинов. Все в рогатыхшлемах, простых накладных доспехах, с голыми по локоть руками. Ноги до колензакрыты железными поножами, но сапоги простые, непригодные для скачки.

Завидев Томаса заорали, направились к нему. Мечи невынимали, короткие, из плохого сыродутного железа, как отметил Томас. Оностался на месте, трое с ходу начали хлопать по плечам, щупать доспехи, одинполез обниматься, другой протянул гигантский рог.

Томас, принимая вызов, взял рог и осушил его, не отрываясь.Викинги заорали, Томас опомниться не успел, как уже тащили во дворец. Онбеспомощно оглянулся на Олега, растерянный, но глаза возбужденно блестели.

— Олег! — закричал Томас. — Это друзья!

— Это язычники, — напомнил Олег язвительно.

— Но они... они друзья!

— Тебе-то что, — отозвался Олег. — Хоть иродня! Поздоровайся, да уходи.

Он поднялся на крыльцо, от врат быстро окинул цепким взоромгигантский зал, залитый зловещим светом от жутко блистающих мечей. На

высоком помосте сидели крылатые валькирии, ткали, пелижуткими голосами зловещую песнь. Олег присмотрелся, так и есть: ткут изчеловеческих кишок, все как обычно. Одиннадцать валькирий, недостает лишь той,забыл ее имя, ага, Брюнхильд, нарушила приказ Одина дать победу Хьяльм-Гуннару,а дала Агнару, тот сражался лучше, так и осталась погруженной в сон, пока неразбудил Сигурд... Та сторона зала тонет в смеси дыма с паром, очаги горятвдоль всех стен.

Викинги орали песни, пели хмельное молоко козы Хейдрун, вцентре зала возвышался гигантский котел, Олег сразу с холодком по коже вспомнилдругой котел, очень похожий, котел скифского царя Ариана... Правда, в томварили людей, а тут по запаху можно узнать, что варится мясо вепря Сахримнира,если это тот чудовищный зверь, что опустошал окрестности Мидгарда. Тогда еголовили и асы, и ваны, и даже цвейги. И он малость помог, не стоять же пнем,если зверь сдуру выметнулся прямо на него...

Огромный толстый мужик, поперек себя шире, встал на высокуюдубовую колоду и, с усилием заглядывая через край котла, мешал огромнойповарешкой. Поймал пристальный взгляд Олега, обернулся, долго всматривался,наконец помахал широкой ладонью:

— А, Ольх Метатель Топора!.. Ты уже с нами?

— Да я так, по дороге, — крикнул Олег. —Здравствуй, Андхримнир!

— И тебе доброй дороги. Зайди, отведай вепря... Это жтвой топор свалил его прямо у дороги. Даже тащить не пришлось через весь лес.

Олег засмеялся:

— У тебя вон сколько едоков.

Андхримнир беспечно отмахнулся:

— Всем хватит.

— С той поры едите того вепря? — удивился Олег.

— Я ж говорю, мясо не иссякает.

— Да нет, мне бы осточертело...

— Настоящие воины не перебирают, — бросилАндхримнир, но в голосе старого викинга Олег уловил тоску. — К тому же онибольше пьют, чем едят.

— Что-то все больно мирные, — заметил Олег.