В две минуты пополуночи я забираюсь в постель,гляжу в потолок и вдруг меня осеняет: ведь, за исключением ночного портье,никто во всем белом свете не знает, где меня найти. И мне некому даже позвонитьи отметиться.

Понятно, с такими мыслями мне не до сна.

* * *

С тех самых пор, как я всей душой возненавиделкомпанию «Прекрасный дар жизни», я пытался представить себе их штаб-квартиру. Вмоем воображении возникало высокое современное здание из стекла и бетона, сфлагштоками и фонтаном перед главным входом, с отлитыми из бронзы названием иэмблемой компании. Все говорит о богатстве и процветании.

Действительность несколько иная. Найти здание— пара пустяков, поскольку адрес — 5550 Бейкер Гэп-роуд — выложен на фасадекрупными черными буквами. А вот название и эмблема «Дара жизни» отсутствуют.Собственно говоря, и само здание в глаза никак не бросается. Ни фонтана, нифлагштоков, так, громоздкая и аляповатая пятиэтажная коробка, сбитая воедино изнескольких блоков. С претензией на модерн, но, на мой взгляд, совершеннобезобразная. Выбеленный фасад с черными окнами.

По счастью, главный вход обозначен четко, и явступаю в небольшой вестибюль, вдоль одной стены которого выстроены высаженныев пластиковые ящики пальмы и ещё какие-то деревца, а напротив за столомпропусков сидит премиленькая девушка. На голове у неё мягкие наушники, а передсамыми губами — прикрепленный к наушникам дужкой изящный микрофон. За спинойдевушки на стене плиты с названиями трех разместившихся в здании компаний:«Пинн-Конн Груп», «Зеленые озера» и «Прекрасный дар жизни». Интересно, которойиз них тут что принадлежит? Под названиями красуются скромные, бронзовоголитья, эмблемы.

— Меня зовут Руди Бейлор, — вежливопредставляюсь я. — Мистер Пол Мойер назначил мне встречу.

— Одну минуточку. — Девушка нажимает какую-токнопку, немного выжидает, затем говорит: — Мистер Мойер, к вам посетитель.Мистер Бейлор. — При этом с лица её не сползает улыбка.

Должно быть, кабинет Мойера находитсяпоблизости, поскольку не проходит и минуты, как он уже пылко трясет меня заруку и расспрашивает, как я добрался. Я следую за ним по коридору к расположеннымза углом лифтам. На вид Мойер мой ровесник, он безостановочно болтает ни о чем.Мы выходим на четвертом этаже, и я мгновенно перестаю ориентироваться влабиринте коридоров и переходов этого архитектурного монстра. Полы здесьзастланы коврами, освещение мягче, чем внизу, а на стенах развешаны картины.Идя по коридору, Мойер трещит без умолку, но наконец открывает тяжелую дверь ивпускает меня внутрь.

Добро пожаловать в рай! Я оказываюсь впросторном конференц-зале, в центре которого возвышается полированный овальныйстол, окруженный по меньшей мере полусотней стульев. Над самым столом нависаетхрустальная люстра. В левом углу зала — бар. Справа — кофейный столик,уставленный блюдами с бисквитами и булочками. За столиком собралась кучказаговорщиков, их не меньше восьми, причем каждый как на подбор в темном костюмес белой сорочкой и полосатым галстуком, и в черных туфлях. Восемь противодного. Нервная дрожь в моих поджилках переходит в пляску Святого Витта. Где жевы, Тайрон Киплер, в такой ответственный час? Сейчас даже присутствие Дека былобы мне хорошим подспорьем.

Четверо из неприятельской восьмерки — моистарые приятели из «Трень-Брень». Еще одна физиономия знакома мне по недавнемуслушанию нашего дела в Мемфисе, а вот оставшиеся трое — полные незнакомцы.Увидев меня, все, как по команде, дружно замирают. На мгновение все умолкают,перестают работать челюстями и вытаращиваются на меня. Очевидно, что я прервалвесьма важную беседу.

Первым очухивается Т. Пирс Морхаус.

— Заходите, Руди, — приглашает он, посколькуне пригласить меня нельзя. Я киваю Б.Дьюи Клею Хиллу-третьему, затем М.АлекуПланку-младшему и Брэндону Фуллеру Гроуну, после чего обмениваюсь рукопожатиемс квартетом новых лиц, которых Морхаус поочередно представляет, но имена их тутже вылетают у меня из головы. Знакомого по слушанию дела в мемфисском судезовут Джек Андерхолл. Он один из юрисконсультов «Прекрасного дара», обычнопредставляющий интересы компании по разным вопросам.

Выглядят мои противники свежими и готовыми к схватке;чувствуется, что все они хорошо выспались после непродолжительного полета исытного ужина. Одежда выглажена, воротнички накрахмалены, словно костюмы долговисели в шкафах, а не были извлечены из дорожных сумок. Мои глаза красные иприпухшие от недосыпания, рубашка измята. Но мне некогда обращать внимание наподобные пустяки.

Появляется стенографистка, и Т. Пирс гонит наск овальному столу. Суетясь, как наседка над цыплятами, он долго всехрассаживает. Ясно, что места за противоположным концом стола займут свидетели,а вот размещение остальных вызывает у него затруднения. Наконец Морхауссправляется с этой проблемой. Я послушно усаживаюсь на предложенный стул ипытаюсь придвинуть его ближе к столу. Задача почти непосильная, посколькучертов стул весит не меньше тонны. Напротив меня, по меньшей мере в трехметрах, располагается квартет из «Трень-Брень»; все четверо шумно раскрываютпортфели и атташе-кейсы — клацают замки, вжикают застежки «молний», хлопаютпапки, шуршат документы. Не проходит и нескольких секунд, как весь столзагроможден бумагами.

Четверо представителей «Дара жизни»рассаживаются за спиной стенографистки; они не уверены в своих действиях и ждутсигнала Т. Пирса Морхауса. Наконец, разложив перед собой бумаги и блокноты, онпровозглашает:

— Что ж, Руди, начнем мы, пожалуй, с допросаДжека Андерхолла, юрисконсульта нашей страховой компании.

Я предвидел этот шаг и уже заранее решил, чтоменя это не устраивает.

— Нет, — возражаю я, немного нервозно. Я навраждебной территории, в неприятельском кольце, но отчаянно пытаюсь казатьсяхладнокровным и уверенным в себе. Причин, по которым мне не хочется начинатьдопрос с юрисконсульта «Прекрасного дара», несколько, не говоря уж о том, чтомне просто претит потакать вражеским планам. Приходится то и дело напоминатьсебе, что этим допросом распоряжаюсь я.

— Прошу прощения? — переспрашивает Т. Пирс.

— Вы слышали, что я сказал. Первой я хочудопросить Джеки Леманчик, инспектора по исковым заявлениям.

Главное в любом деле по обману доверияклиентов это досье по иску, вся переписка и прочие документы, которые хранит усебя на службе инспектор по искам. В удачном деле подобное досье содержитудивительную хронологию всевозможных правовых промахов. Я имею полное правоознакомиться с этим досье и должен был получить его десять дней назад. Драммондприкинулся, что он здесь ни причем, и свалил всю вину на клиента. Киплерраспорядился, чтобы досье было полностью подготовлено для меня к сегодняшнемуутру.