— Нам кажется, что лучше было бы начать смистера Андерхолла, — неуверенно возражает Т. Пирс.

— Меня это не интересует, — отрезаю я, вложивв голос побольше справедливого негодования. Я могу себе это позволить,поскольку судья — мой приятель. — Может, Киплеру позвоним? — подначиваю я,вконец обнаглев.

Киплера здесь нет, но дух его все равноглавенствует. Согласно его весьма недвусмысленному распоряжению, все шестерозатребованных мной свидетелей должны быть на месте, начиная с девяти утра, итолько мне решать, в каком порядке они должны давать показания. И они не имеютправа никуда отлучиться, пока я их не отпущу. Кроме того, судья предоставил мнеправо в случае необходимости привлекать дополнительных свидетелей. Меня так иподмывает постращать своих противников звонком судье.

— У нас, м-мм, некоторые затруднения с ДжекиЛеманчик, — бормочет Т. Пирс, нервозно оглядываясь в сторону четверки из «Даражизни», разместившейся за столом ближе к двери. Все они, потупив взоры,разглядывают собственные ноги. Т. Пирс восседает прямо напротив меня, он мойглавный оппонент.

— Какие ещё затруднения? — спрашиваю я.

— Она здесь больше не служит.

У меня отвисает челюсть. Я ошеломлен, и несразу нахожу, что сказать. Я тупо гляжу на Т. Пирса, лихорадочно пытаясьсобраться с мыслями.

— И… как давно? — выдавливаю я.

— С конца прошлой недели.

— А точнее? Заседание состоялось в четверг. Вызнали об этом уже тогда?

— Нет. Она уволилась в субботу.

— Ее уволили?

— Нет. Она ушла по собственному желанию.

— И где она сейчас?

— Она ведь больше не является служащейкомпании, — пожимает плечами Т. Пирс. — Значит мы не имеем возможности привлечьеё в качестве свидетеля.

На мгновение я сверяюсь со своими записями,просматривая остальные фамилии.

— Что ж, как тогда насчет Тони Крика, младшегоинспектора по исковым заявлениям?

— Его тоже нет, — отвечает Т. Пирс. — Онуволен по сокращению штатов.

Второй удар посылает меня в нокдаун. В головевсе смешалось, и я не знаю, как быть дальше.

«Прекрасный дар жизни» уволил своих людей,чтобы не позволить мне взять у них показания.

— Надо же, какое совпадение, — уязвленноговорю я. Планк, Хилл и Гроун не отрывают глаз от блокнотов. Что они там пишут— ума не приложу.

— Наш клиент время от времени проводитсокращение штатов, — поясняет Т. Пирс, сохраняя серьезную мину.

— А как насчет Ричарда Пеллрода, старшегоинспектора по исковым заявлениям? — спрашиваю я. — Впрочем, я и сам знаю — еготоже сократили.

— Нет. Он здесь.

— А Рассел Крокит?

— Мистер Крокит перешел на другую работу.

— Его уволили по сокращению штатов? —саркастически спрашиваю я.

— Нет.

— Ага, значит он уволился по собственномужеланию, как Джеки Леманчик?

— Совершенно верно.

Именно Рассел Крокит, будучи в ту пору старшиминспектором по рассмотрению исковых заявлений, сочинил злосчастное «дурацкое»письмо. Мой ключевой свидетель, допрос которого я предвкушал перед приездом вКливленд, несмотря на все свои страхи и опасения.

— А Эверетт Лафкин, вице-президент по искам?Тоже сокращен?

— Нет. Он тоже здесь.

Надолго воцаряется молчание — дожидаясь, покастрасти улягутся, все делают вид, что занимаются какими-то делами. Да,вчиненный мною иск произвел во вражеском стане изрядный переполох. Ялихорадочно строчу в блокноте, составляя перечень ближайших задач.

— А где досье? — спрашиваю я наконец.

Т. Пирс оборачивается и извлекает откуда-токипу бумаг. Придвигает их ко мне. Это аккуратно выполненные ксерокопии, стопкикоторых перехвачены толстыми резинками.

— Они разложены в хронологическом порядке? —интересуюсь я. Именно так должно быть, согласно требованию Киплера.

— Надеюсь, — говорит Т. Пирс и устремляетгневный взгляд на квартет молодцев из «Прекрасного дара».

Да, досье довольно внушительное, дюймов в пятьтолщиной.

— Дайте мне час на рассмотрение, — говорю я,не снимая резинки. — Потом продолжим.

— Хорошо, — кивает Т. Пирс. — Вон там вынайдете кабинет для работы. — Он встает и указывает на стену за моей спиной.

Я следую за ним и одним из инспекторов«Прекрасного дара» в небольшую комнату, где они меня оставляют, а самииспаряются. Я усаживаюсь за стул и начинаю копаться в документах.

* * *

По прошествии часа я возвращаюсь вконференц-зал. Адвокаты и белые воротнички потягивают кофе и о чем-тошушукаются, убивая время.

— Придется звонить судье, — возвещаю я, и Т.Пирс вострит уши. — Идемте сюда, — приглашаю я его в комнатенку, откуда толькочто вышел.

Мы снимаем трубки параллельных аппаратов, и янабираю номер служебного телефона Киплера. Судья отвечает уже на второй звонок.Мы с Т. Пирсом представляемся и обмениваемся с Киплером приветствиями.

— У нас кое-какие затруднения, ваша честь, —говорю я, стремясь сразу направить разговор в нужное русло.

— Какие ещё затруднения? — спрашивает он. Т.Пирс слушает, безучастно пялясь на пол.

— Видите ли, из шестерых свидетелей,поименованных в моем списке и обязанных присутствовать здесь, согласно вашемутребованию, трое внезапно исчезли. Либо их сократили, либо они уволились пособственному желанию, либо без оного, но суть в том, что их здесь нет. Причемвсе это случилось в самом конце прошлой недели.

— О ком конкретно идет речь?

Наверное, досье лежит сейчас перед ним и онсмотрит на список имен.

— Джеки Леманчик, Тони Крик и Рассел Крокитбольше здесь не служат. Пеллрод, Лафкин и Андерхолл, местный юрисконсульт,каким-то чудом уцелели после резни.

— А как насчет досье?

— Я просмотрел его.

— Ну и что?