Они начали прибывать около трех часов ночи.Краутхаммер принес дюжину бубликов и тут же съел четыре из них, с восхищениемсозерцая первую страницу. Следующим появился Эрни Дебасио, который, по его словам,вообще не спал в эту ночь. Фельдман прибыл свежим и в приподнятом настроении. Кчетырем тридцати зал был полон. Работало четыре телевизора. Первой новостьподхватила Си-эн-эн, а через считанные минуты все телевизионные каналы велипрямые передачи из Белого дома, которому пока нечего было сказать, ноожидалось, что в семь часов с комментариями по этому поводу выступит Зикман.

За исключением смерти Уэйкфилда, вначаленичего нового не было. На экранах появлялись то Белый дом, то Верховный суд, тостудии новостей. Телекамеры с ожиданием смотрели на гуверовское здание, котороене проявляло пока никаких признаков жизни. Без конца появлялись фотографии изгазет. Никто не мог найти Вельмано. Строились догадки в отношении Маттиса.Си-эн-эн показывала в прямом эфире дом Моргана в Александрии, но тесть Морганадержал операторов на расстоянии. Репортер Эн-би-си находился перед зданием, гдеразмещались конторы «Уайт энд Блазевич», но ничего нового сообщить не мог.

И хотя ее имя в статье не приводилось,личность автора дела о пеликанах не являлась секретом. В отношении Дарби Шоузвучали самые различные предположения и домыслы.

В семь зал был забит до отказа и погружен втишину. На всех четырех экранах можно было видеть, как Зикман нервно идет ктрибуне в пресс-зале Белого дома. Выглядел он усталым и измотанным. Он зачиталкороткое заявление, в котором Белый дом признавал получение денег напредвыборную кампанию по ряду каналов, контролируемых Виктором Маттисом, но вто же время категорически отрицал какую бы то ни было их незаконность.Президент встречался с мистером Маттисом только один раз, и это имело место ещев бытность его вице-президентом. Со времени его избрания президентом он ни разуне разговаривал с этим человеком и, безусловно, не считает его своим другом,несмотря на деньги. На проведение предвыборной кампании было получено свышепятидесяти миллионов, к которым президент не имел никакого отношения. Для этогосуществовал специальный комитет. Никто в Белом доме не предпринимал попытоквмешиваться в расследование по делу Виктора Маттиса, и любые другие утвержденияявляются совершенно неверными. Насколько известно Белому дому, мистер Маттисбольше не проживает в этой стране. Президент призывает провести тщательноерасследование утверждений, опубликованных в «Пост», и если мистер Маттисдействительно является организатором этих ужасных преступлений, то привлечь егок судебной ответственности. Это было просто заявление на данный момент.Пресс-конференция по этому вопросу состоится позднее. Зикман поспешно покинултрибуну.

Выступление встревоженного пресс-секретарябыло слабым, и Грэй вздохнул с облегчением. Неожиданно он почувствовал, что емунужен глоток свежего воздуха. Смит Кин находился за дверью.

— Давай сходим позавтракаем, — шепотом сказалему Грэй.

— Давай.

— Мне надо также заскочить на свою квартиру,если ты не возражаешь, я не был там четверо суток.

Они перехватили такси на Пятнадцатой улице ивсю дорогу с удовольствием ощущали на своих лицах прохладный осенний воздух,врывавшийся через опущенные стекла машины.

— Где девушка? — спросил Кин.

— Не имею представления. Я расстался с ней вАтланте около девяти часов назад. Она сказала, что направляется к Карибскомуморю.

Кин усмехнулся:

— Полагаю, что ты скоро захочешь отправиться впродолжительный отпуск.

— Как ты догадался?

— Еще предстоит много работы, Грэй. Взрывтолько произошел, и вскоре на землю начнут падать осколки. Ты герой дня, нотебе надо идти дальше и собирать эти осколки.

— Я знаю свое дело, Смит.

— Да, но у тебя такие печальные глаза, что яне могу не беспокоиться.

— Ты редактор. Тебе платят за то, чтобы тыбеспокоился.

Они остановились на пересечении сПенсильвания-авеню. Впереди величественно возвышался Белый дом. Ноябрь ужепочти наступил, и ветер гонял желтые листья по лужайкам.

После восьми дней пребывания на солнце ее кожапокрылась золотистым загаром, а волосы стали приобретать свой естественныйоттенок. Может быть, она их не испортила окончательно. Она исходила побережьена многие мили и не ела ничего, кроме вареной рыбы и местных фруктов. Первыенесколько дней она много спала, а затем устала от этого.

Первую ночь она провела в Сан-Хуане, где нашлатуристического агента, считавшего себя специалистом по Виргинским островам. Наострове Сент-Томас она сняла небольшую комнату в гостинице, расположенной впригороде под названием Шарлотта Амали. Дарби были нужны толпы людей иинтенсивное движение на узких улочках по меньшей мере на пару дней. ШарлоттаАмали вполне ее устраивала в этом отношении. Гостиница стояла на склоне холма,в четырех кварталах от гавани, а ее маленькая комната располагалась на третьемэтаже. На покосившихся окнах не было ни жалюзи, ни занавесок. Солнце разбудилоее в то первое утро, позвав к окну, из которого открывалось все великолепиегавани. Вид был захватывающий. С десяток туристических кораблей, больших ималых, покоилось на искрящейся поверхности моря. Их небрежный строй тянулсячуть ли не до самого горизонта. На переднем плане, у пирса, гавань была усеянамножеством парусных лодок, которые, казалось, сдерживали собой наступлениеогромных туристических лайнеров. Водная поверхность под парусниками былапрозрачной, нежно-голубой и гладкой, как стекло. Огибая остров Гасселя, онапостепенно темнела, становясь синей, а затем у горизонта — фиолетовой. Ровнаяниточка перистых облаков проходила по линии слияния неба с морем.

Часы ее лежали в сумке, и у нее не былонамерения их надевать по крайней мере еще полгода. Но по привычке взгляд времяот времени тянулся к запястью. Окно открылось с усилием, и вместе с раскаленнымвоздухом в комнату хлынул разноголосый шум торгового квартала.

В то первое утро на острове она целый часстояла перед маленьким окном и наблюдала пробуждение гавани. Оно происходилобез спешки. Возвращаясь к жизни, медленно приходили в движение большие корабли,на палубах парусников зазвучали мягкие голоса. Первый появившийся человек сразуже бросился в воду, совершая свой утренний заплыв.

Она могла бы ко всему этому привыкнуть. Еекомната была маленькой, но чистой. Кондиционера в ней не было, но вентиляторработал отлично и создавал достаточно прохлады. Вода подавалась почти всевремя. Она решила пробыть здесь пару дней, а возможно, неделю.