— А вы с Микой не составляете достаточной конкуренции?

— Как я уже объяснил, мы ему равны. Натэниел — ниже, иэто сильнее уязвляет его гордость.

— Я не думаю, что у Ричарда есть такая разрушительнаямужская гордость.

— А я думаю, что ты еще многого не знаешь о нашемРичарде.

— А ты знаешь?

— Я же все-таки мужчина, ma petite.И полагаю, чтопоэтому знаю мужскую психологию чуть лучше тебя.

С этим я не могла спорить.

— Ладно, в следующий раз, когда ты затеешь такуюинтригу, предупреди меня. Сегодня кто-то из нас мог погибнуть.

Он вздохнул:

— Я по-прежнему недооцениваю твое и его упрямство.Приношу свои извинения.

Я прислонилась лбом к стене кухни.

— Жан-Клод!

— Да, ma petite?

Я закрыла глаза:

— Скажи мне точно: что, по-твоему, думает Ричард обомне и Натэниеле?

— Я ему сказал абсолютную правду, ma petite.Не больше,но и не меньше.

Я обернулась, прислонилась спиной к стене, оглядела пустуюкухню. Ричард был внизу в ванной, ему накладывали швы. Натэниел пошел костальным леопардам. Я строго приказала ни в коем случае не оставлять егоодного. Не надо, чтобы у него была драка с Ричардом по-настоящему. Выйдет либосмешно, либо жалко.

— Что это значит: правду, не больше, но и не меньше?

— Тебе это не понравится, ma petite.

— Уже не нравится. Говори, Жан-Клод.

— Я ему сказал, что случилось, когда на тебя накатил ardeur,идобавил собственное мнение, почему так часто около тебя оказывается Натэниел,когда в воздухе разлит секс. Потому что для тебя он сексуально привлекателен.

— Это бы не заставило Ричарда вломиться сюда скулаками.

— Я действительно еще добавил, что тебе менеетребовательный мужчина может показаться отдыхом после нас двоих. Тот, кто оттебя не требует столь многого, а принимает тебя такой, как ты есть.

— Ты меня принимаешь, какая я есть.

— Очень мило, что ты это заметила, но я не живу в твоемдоме месяцами и не пахну твоей постелью, как Натэниел, когда приходит наработу.

— Любой из моих леопардов спит у меня в спальне, когдаостается ночевать. Это у них не сексуально — как щенята в куче.

— Как тебе будет угодно. — Насмешка в тихом голосебыла просто осязаемой.

— Ну тебя к черту, Жан-Клод! Я на Натэниела не смотрютакими глазами!

Он вздохнул — тяжело.

— Мне кажется, что ты не мне лжешь, ma petite,а себе.

— Я не влюблена в Натэниела.

— Разве я когда-нибудь с этим спорил?

— Так о чем мы сейчас вообще говорим?

Он издал тихий звук, средний между вздохом и смехом.

— Ma petite,ты до сих пор веришь, что должна любитькаждого мужчину, с которым сходишься физичecки. Это не так. Можно иметь оченьприятный, даже чудесный секс с другом. Любовь для этого не обязательна.

Я затрясла головой, потом до меня дошло, что он меня невидит.

— Я не вступаю в случайные связи, Жан-Клод, и ты этознаешь.

— Что бы ты ни делала с Натэниелом, ma petite, это неслучайная связь.

— Я не могу его использовать какpomme de sang.Не могу!

— Когда твои моральные принципы поднимают свои мерзкиеголовы, ma petite,не давай им превратить тебя в дуру.

Я раскрыла рот, чтобы возразить на все его слова, —потом закрыла и несколько секунд подумала над ними. Считаю ли я Натэниелапривлекательным? Ну да. Но мне многие мужчины кажутся привлекательными, это ещене значит, что со всеми с ними я должна быть близка.

— Ma petite, яслышу, как ты дышишь. О чем ты думаешь?

Эти слова навели меня на новые мысли.

— Когда мы только соединили метки, я почти что виделатвои мысли насквозь, если ты только специально не загораживался. Теперь это ужене так. Может быть, и ardeurтоже временно?

— Может быть. Вполне можем надеяться.

— Если мной овладевает ardeur,мне приходится занятьсясексом. Это и есть то, чего ты хотел?

— Глупо было бы отрицать, что твое целенаправленноецеломудрие было весьма обременительным, но я бы ни на кого не навлек ardeurсознательно.Это... это проклятие, ma petite.Жажду крови, когда она возникает, можноутолить. У моего тела есть определенная вместимость. Но ardeur — о, ma petite,егоне утолить никогда! Это всегда ноющая боль, всегда голод. Как мог бы я пожелатьтебе такого? Хотя, если наш мсье Зееман решит тебе помочь, ardeur можетстатьповодом, чтобы вы двое до чего-то договорились постоянного.

— То есть? Съехались вместе?

— Возможно. — Очень тщательно была выбранаинтонация этого слова.

— Мы с Ричардом не можем не поругаться, находясь водном помещении час — если только не занимаемся сексом. Мне почему-то кажется,что это не лучшая основа домашней идиллии.

Я ощутила дуновение первой его эмоции, которую он разрешилмне почувствовать — облегчения. У него камень с души свалился.

— Я хочу того, что будет лучше для нас всех, ma petite,носитуация усложняется, и я уже не уверен, что такое «лучше».

— Не говори мне, что твои интриги не включаютрезервного плана на любой исход. Ты интриган от Бога, и я не поверю, что тыупустил что-то из виду.

— Я видел, как Белль Морт наполняла огнем твои глаза.Ты обретаешь такие силы, которые доступны лишь Мастеру Вампиров или МастеруЛикантропов. Как я мог строить планы на такой случай?

У меня завязался холодный узел под ложечкой.

— Так ты признаешь наконец, что тоже ни хрена непонимаешь, что происходит?

— Oui.Ты рада? — Первые струйки гнева зазвучали вего голосе. — Ты довольна теперь, ma petite?Вот я теперь совершенноискренен. Никогда никто не пытался создать такой альянс, как у нас, не союзгосподина и двух рабов, а союз трех равных. Вряд ли ты можешь оценить, как ячувствителен, когда дело касается накопления моей власти. Волк — подвластныймне зверь.

Другие Мастера просто заставили бы волков примкнуть к своимвампирам.

— У Николаос подвластным зверем была крыса, а неволк, — ответила я. — Но когда ты взял власть, стая Маркуса и Райныслишком оказалась сильна, чтобы ты мог просто подгрести ее под себя. Они, чертвозьми, были даже сильнее тебя, пока ты не заменил убитых мною вампиров.

— Ты намекаешь, что я не стал тираном только потому,что мне не хватило вооруженной силы?