Олег сказал тоскливо:

— Зачем мне ее возраст?… У женщин не спрашивают…

— Ха, а чего ты решил, что это женщина?

— Мрак, посмотри на нее…

— Смотрю и вижу крупную ящерицу на задних лапах.Помнишь, драконов зрели в облаках? Вот и ты узрел красивую девку в прямоходящейящерице. Это попахивает даже не просто сумасшествием, это пусть, умные все спридурью, а скотоложест… нет, это ж еще жутчее, эта ж вообще не млекопитающее!

Олег посмотрел на него с отвращением, отвернулся. Мракощутил, что это через край, сказал другим тоном, рассудительно:

— А, кстати о птичках, сколько ей лет? Есливосемнадцать, тогда ладно, стерплю твое слюнеразводительство. Но если за тыщу,то не поверю, что ни разу не попробовала поменять пол… просто так, от скуки.Представь себе, каким она была мужиком!

Он видел, что все как в стену горохом, однако капля точиткамень, клевещите-клевещите, что-нибудь да останется, и нажимал, почему-тоуверенный, что Игарне не меньше чем тысяча лет, а то и миллион. Они тут сОлегом среди этих совсем дети, ползунки, желторотики А спать с бабушкой илитого страшнее — прапрабабушкой — как-то нехорошо, хоть с виду и молода, но всякровь уйдет от причинного места, как только скажешь это роковое: «А она ж мне впрабабушки…»

Он встал, заходил взад-вперед. Олег понаблюдал, поднялсяобреченно. Мрака не удержать, а будет странно, если двое из одной системы будутв поведении столь различны. За миллионы лет все расы, народы и прочие мелкиеразличия должны полностью исчезнуть, генетический код должен быть у всех один,как и психика одна, все жители Шара должны выглядеть почти одинаково, говоритьодинаково и на все реагировать одинаково…

Даже если эти жители Шара — гозияле.

Три дня Мрак, сцепив челюсти, делал вид, что предаетсясложным размышлениям о Высоком, вот уж не думал, что когда-либо в жизни придетсядокатиться до такого, пусть даже в целях боевой раскраски, а Олег исследовалШар.

За неимением близких аналогий он называл это путешествием поСети очень продвинутого Интернета, ну очень продвинутого. Любые массивыинформации получал и усваивал моментально, сам уносился в виртуальные миры… ноне придуманные, а точные копии существующих. Мрак даже не пытался понять, чтоОлег видит, лишь догадывался, что тот, как и всякий нормальный землянин, впервую очередь оценивает военный потенциал противника… а они все, гады,противники, хоть и улыбаются во все тридцать четыре, жмут руки и уверяют вдружбе и братской солидарности эпохи гуманизма и общечеловеческих ценностей.

Западная часть стены по желанию Мрака исчезла, сталанезримой, а когда заходило солнце, на абсолютно черном, торжественно черномбеззвездном небе из-за края планеты начинал выдвигаться серебристый край. Онвыдвигался и выдвигался, как сверкающий под лучами прожектора слиток серебра,блистающий, как айсберг, и, лишь когда занимал уже треть неба, начиналоподниматься сверкающее ядро, и чудо становилось немного похожим на Сатурн снепомерно огромным кольцом, но только здесь все выковано из серебра, чистого исверкающего так, что глазам больно…

Когда глаз начал различать в кольце отдельные струи, что,как в стремительном водовороте, закручиваются вокруг центра, где уплотненноеядро, в сознание наконец прорвалась мысль, что это и есть их родная галактика,вообще-то с прописной буквы, ибо она — единственная, она — Галактика, а всеостальные звездные островки — просто галактики.

Не больше полусотни звезд стояли между Галактикой и твердьюпод ногами Мрака. Те звезды, где планеты еще не заселены, беспланетные звезды,их немного, и эти редкие звезды почти не мешали дивному зрелищу.

Игарна подошла, встала рядом и тоже долго смотрела наподнимающийся чудесный мир. Мрак подумал, что здесь, где вместо Луны видят воттакие восходы, и психика должна быть другой, и мировоззрение, не говоря уже оморали и философии.

— Красиво, — промолвила она тихо.

— Прекрасно!… Как жаль, что мы были этого прекрасногозрелища лишены…

Мрак удивился:

— Лишены?

Она наморщила носик:

— Вы о голографиях?… Нет, они не заменят ощущенияподлинности. Но заселение шло с той стороны Шара, а это прекрасное зрелище вовсей красоте открылось только сейчас, когда наконец-то вышли на край Шара. Акак только заселим последние планеты…

— Да, — поддакнул он, — их осталось немного.Но строительные корабли достигнут Галактики только через тысячи лет!

Она мягко улыбнулась, положила пальцы на его руку. Ее пальцыбыли мягкими и прохладными, как у ящерицы, но эта прохлада успокаивала, какглоток холодной воды в жаркий день.

— Какие вы, гозияле, нетерпеливые!… Как будтозабываете, что мы — бессмертны. Мы на своих планетах видели, как поднимаютсягоры, а затем рассыпаются в пыль, как возникают моря и океаны, а потомвысыхают. Время для нас давно не имеет значения. Мы продвигаемся впереднеторопливо, уверенно. Без всякого риска! Мы сразу несем с собой привычный намкомфорт. Через три тысячи лет наши первые строительные корабли достигнутокраины Галактики. Еще за три-четыре тысячи лет подготовят первые планеты.Поставят Врата. А потом… потом туда отправятся первые жители. Он посмотрел наГалактику, потом на Игарку.

— Миллион звезд, — проговорил он медленно.

— Миллион звезд за десять миллионов лет… Я думаютеперь, что на всю Галактику потребуется меньше…

Она расхохоталась.

— Разве что в обществе будут преобладать гозияле!…Признайтесь, вы приехали за тем, чтобы распространить свои взгляды, а не затем,чтобы отказаться от них и, так сказать, вернуться в лоно?

Мрак ответил уклончиво:

— Нам не хотелось бы отказываться полностью… Все-таки видеях Кеура о неинкурности и телеинрости есть то зерно, от которогоотказываться так уж совсем нерационально.

На ее личико набежало облачко, бровки сдвинулись, в глазахпоявилось восхитительное выражение глубокой задумчивости.

— Вам надо поговорить с моим дедушкой, — заявилаона.

— Он большой знаток мировоззренческих битв прошлыхвремен.

Мрак содрогнулся:

— Нет-нет!

— Почему? — удивилась она.

— Боитесь, что он заронит зерно сомнения в вашистройные… И когенарность… Психоизность целостности парсикерна…

Она говорила некоторое время, он смотрел с непроницаемымвидом, кивал, морщился, иногда качал головой отрицательно. В конце концов онасбилась, выдохлась и сказала совсем жалобно:

— У вас очень сложные философские конструкции! Иногда ячто-то улавливаю, это блистательно, но чаще всего у меня просто провалы. Нет,вам надо поговорить с моим дедом!

Подошел, прислушиваясь, встревоженный Олег. Мрак сделал вего сторону пренебрежительный жест: